Ратуша, конечно же, сгорела, но это случилось прямо перед тем, что сделало этот вечер действительно интересным. Англичанин Иван был там в самой гуще. Он прибыл в Санбим предыдущим днем на личного экипаже, оплаченном средствами, у которых было не отследить их “Союзное” происхождение. Он не доложил в офисы СШ&ПР, как положено было делать всем членам, когда они приезжали в новый район. Вместо этого он сидел в своей душной маленькой комнате отеля, перечитывая закодированные инструкции и думая, сошел ли окончательно Рамос с ума. Вечером он прогулялся, держась подальше от шахтерских пабов. Его дела здесь должны были держаться в секрете, по крайней мере сейчас.

В то утро он повязал шарф вокруг рта и натянул шапочку на глаза и вышел, чтобы посмотреть на грохочущего металлического монстра, которым был Величественный. Он слышал митингующих, идущих по улице Сассекс, и не смог скрыть гордой улыбки, когда с площади донесся звук выпущенного на свободу ада.

И вот теперь он наблюдал закат, будучи на улице, полной мечущихся толп людей и мерцающего света факелов, и кричал: “Назад! Дорогу! Дайте им пройти, дайте пройти!”

Раненые отступали от зоны боевых действий, пошатываясь самостоятельно или при поддержке товарищей. Мужчины и женщины держали сломанные конечности или вытирали окровавленные лица. Впереди на площади и у Ратуши шум только усиливался.

Ивану это не нравилось. Он не был бойцом, не был одним из тех, кто сражается в толпе. Лучше всего ему удавались небольшие, точнее, секретные операции Союза, где он мог бы использовать свой ум как оружие. Там сейчас просто не было для этого места. Это было бы как пытаться бороться с паническим бегством рогатого скота с помощью хирургического скальпеля.

Черт бы побрал Рамоса и его особые задания.

Две пары санитаров с носилками пронеслись перед ним, и Иван воспользовался разрывом, который они создали, открыв путь вперед через толпу. Через крики он слышал истошный свист Стражи, и спустя мгновение масса людей перед ним зарычала от удовольствия. Бандиты Гильдии отступали. Иван улыбнулся. Это была уже их пятая безуспешная попытка прорвать ряды протестующих..Гильдия будет отрицать это, газеты об этом не напишут, но правда все равно будет не скрыть. Генерал-Губернатор пойман как крыса в Ратуше, неспособный вернуться в свое бронированное убежище из-за гнева добропорядочных работящих людей Санбима. Мощная штука.

Он пытался пролезть немного дальше, но толпа здесь была набита битком. Иван был не крупным человеком, но даже если бы и был, ему бы понадобился Железнодорожный Голем, чтобы проложить себе путь. Вместо этого он стал подниматься наверх, опираясь на плечи мужчин перед ним, спокойно игнорируя их взгляды. Он все еще не мог видеть ничего больше, чем знамена СШ&ПР, подпрыгивающие вверх и вниз на фоне ярко-желтого света Ратуши Санбима, находящейся через площадь.

“Эй!” Это был один из мужчин, чье плечо он использовал, мускулистый парень, чье щетинистое лицо было изрыто розовыми осповыми шрамами от каких-то давних взрывов и аварий.

— “Осторожнее!”

— “Никак по-другому не увидеть, что там происходит,” отвечал ему Иван. Он спрыгнул обратно, чтобы дать рукам отдохнуть, и мужчина повернулся к нему. Он возвышался больше чем на голову над Иваном.

— “Не лезь вперед”, - сказал он. “Рабочие работают вместе, да? Ты что не слушал Мей? Держать строй!”

Держать строй. Не начинать первыми, заставлять Гильдию быть агрессорами. Это все станет основой для мощной пропаганды, если все будет сделано правильно. Он задался вопросом, как долго эта толпа- Минуточку.

— “Мей Фэн здесь?”

— “Она только что ушла и повела сраный марш дальше по улице Сассекс”, - сказал другой человек, на которого опирался Иван, кряжистый джентльмен с кепкой смотрителя и стильной серой эспаньолкой. “Где же ты прятался?”

— “Где только мог”, - сказал Иван и попытался снова подняться над толпой.

— “О, привет,” сказал джентльмен, поворачиваясь, чтобы хорошенько разглядеть Ивана.

“А я тебя знаю”.

-“Я так не думаю”.

— “Нет. Нет. Я знаю, кто ты. Ты Англи-” чуть заметным движением и без каких-либо заметных усилий, Иван протянул руку, зажал губы человека своими пальцами и дернул его удивленное лицо вниз.

“Если ты знаешь, кто я,” сказал он, пользуясь гвалтом вокруг них, который заглушал его слова для окружающих, - тогда ты знаешь, что я здесь по делу. И ты знаешь, что я не отвечаю на вопросы, и я не принимаю неудачи.” Человек кивнул, насколько клещи Ивана позволили ему это сделать. “Хорошо. А сейчас. Помоги мне пробраться в начало колонны.”

Это было проще сказать, чем сделать. Даже двум крупным мужчинам было тяжело протиснуться сквозь эту плотную толпу. В конце концов, они просто каждый схватил руку Ивана и подняли его вверх и вперед. Он был еще поднят, когда Генерал-Губернатор вышел на балкон, и это означало, что Иван идеально видел всю картину перед собой. Он вышел один, без своры городских вельмож, которые обычно в таких случаях махали бы руками и прихорашивались. Иван ждал грандиозный жест, приказ испуганным Стражам Гильдии на улице, может быть злую речь. Но не было ничего из этого. Генерал-Губернатор просто подошел к перилам и повернул лицо в темнеющее небо.

Его глаза и руки замелькали, достаточно ярко, чтобы их было видно на протяжении всей длины Санбимской улицы. В глазах Ивана танцевали блики.

Толпа приутихла, как будто свет был сигналом. Англичанин Иван выскользнул из захвата его помощников, продолжая движение вперед к первым рядам, остановившись в итоге во втором ряду.

Голова Генерал-губернатора исчезла в блестящем нимбе света. На мгновение у Ивана прихватило дыхание, когда он подумал, что будет, когда безголовое тело рухнет на пол балкона, но человек продолжил стоять. А затем, все еще стоя по-парадному прямо, он начал подниматься. Он молча поднимался, пока не минул перила, и потом вышел в пустой воздух. Фиолетово-синий свет, жуткий и тихий, как северное сияние, окружил его, как плащ. Этот свет принимал различные формы, но они мелькали, как молнии и двигались как пламя костра, и Иван не мог их разобрать.

А сейчас Стражам был отдан приказ. Иван покачал головой в растерянности: он ничего не слышал, Наместник не говорил, но приказ был издан от той плавающей фигуры подобно...

...подобно импульсу, мчащемуся по земле после падения звезды. Иван удивлялся, почему его разум был так зациклен на этом образе. И тогда было не до раздумий, потому что Стражи снова начали наступление на ряды Союза.

И это было не хорошо вымуштрованное движение: охрана рванула вперед в унисон, как будто связанные одной цепью, за которую их дергали. Один или два потеряли обувку и казалось, начали буксовать. Их лица были либо пустыми, либо скрюченными в выражениях, слишком странных для глаза Ивана, и каждый значок Стража мерцал фиолетовым светом, отражая сияние над ними. Но какой бы странным ни было их поведение, в руках у них было оружие. Не дубинки в этот раз. Оружие.

Мей Фэн шагнула вперед, чтобы встретить их.

Англичанин Иван с полдюжины раз пересекался с этой известной девушкой. Он дважды разговаривал с ней, один раз пил с ней чай. Теперь он был уверен, что увидит, как она умрет.

Мей Фэн встала перед Стражами, провоцируя их на себя. Смысл был ясен. Вы начинаете с меня. Рев одобрения начал раздаваться из толпы, и Иван был поражен,осознавая себя участником этого рева. Двигаясь сухо, но в унисон Стражи взмахнули оружием, чтобы ударить ее.

Раздался сильный механический стук, как будто какой-то опустился гигантский поршень, и Мей Фэн пропала. Там, где она была, образовался плотный столб пара, хотя взяться ему там было неоткуда, и где она была теперь...

Иван моргнул.

Мей Фэн был среди Стражей, стоя за распластанным человек с погонами сержанта. Иван еле заметил, как Мей двигалась, но теперь еще один Страж летел обратно вглубь своих товарищей; мелькнуло движение и еще двое охранников покачнулись и упали, у одной из них туника была в огне. Посередине всего этого в глубокой боевой позе стояла Мей Фэн почти как звезда балета из Звездного Театра, а потом снова начались металлические хлопки. Раздалось с дюжину выстрелов, но пули пролетали через второе облако пара, которое появилось на месте, где была Мей Фэн. Пока Стражи пытались понять, где она была, слова Мей Фэн зазвенели на площадь, словно колокол.

“Захватывайте улицы! Сделаем город свободным, друзья! Подъем!” Толпе не нужно было говорить дважды, а когда она хлынули на площадь, то унесла и Ивана заодно. Он не сопротивлялся этому, не хотел. Его попытка сохранить холодную отстраненность была захлестнута горячим всплеском эмоций в голосе Мэй Фэн.

Генерал-губернатора повис над всем происходящим внизу, находясь внутри пульсирующих, как ударные волны горячего газа, выброшенные из взорвавшейся звезды, оболочек. Фигуры дрожали вокруг него и исчезали: колесница, запряженной баранами, трон с высокой спинкой, ворота в Брешь. В руках его свет принимал формы королевской державы и скипетра. Сине-белые линии переливались вокруг его головы как диадема. Блистающий энергии перескакивала от Стража к Стражу, проходя через значки, связывая их, как звенья одной цепи. Строй Стражей переформировался и вклинился в ряды Союза. Иван видел все как в тумане, но он слышал выстрелы, крики, и треск ударяющей плоть дубинки. Был поток желто-белый свет и грохот, как будто открыли дверь в литейный цех, и Мей Фэн была среди всего этого. И глядя на нее, сердце замирало.

Не нужно было обладать чувствительностью, чтобы почувствовать это сейчас. Иван не был одаренным как секретные маги Союза, или даже как Рамос, о котором ходили слухи, но он был рядом с Арканистами все свое время в Малифо и никогда не испытывал ничего подобного.

Мей Фэн парила в полутора метрах над землей, пьедестал огня бушевал у нее под ногами. Лес багряных плакатов призраками витал воздухе около нее, как будто она были зачаровывала армию рабочих стать ее собственной армией, и каждое ее танцевальное движение совпадало по времени с мощным ором, который раздавался из ниоткуда. Она серпом проходила через Стражей, пытавшихся схватить ее и потянуть вниз, ударяя покрытыми металлом кулаками в ореоле пламени, каждый удар сопровождался вспышкой огня и взрывом, словно некая огромная промышленная машина была в работе.

У Иван внезапно появилась уверенность, что он наблюдал не за схваткой Мей Фэн и Генерал-Губернатора. Он видел разломы, через которые две первобытные силы извергались в мир. Это было похоже на ощущение, когда он стоял среди узлов станции Холлоу Марш, между огромными силами, которые могли бы стереть его в пыль. За исключением того, что здесь не было ловко спроектированного прохода, ведущего к выходу.

Эти двое собирались столкнуться.

Генерал-Губернатор был теперь окружен слабомерцающей проекцией самого себя, великаном в богатой парадной униформе Гильдии . Одной из огромных рук фантазма схватила печать Гильдии, другая топор с длинной ручкой, древко которого было связанными в пучок палками. Он что-то произнес. Никто не слышал, что именно, но воздух искаженно загудел, а отголоски ударили в землю словно струна виолончели. Каждый фонарь вокруг площади разбился, как будто внутри каждой маленькой коробки из стекла взорвали по гранате.

Притихшая толпа колыхалась и колыхалась. Иван чувствовал тот же самый гнетущий призыв, что и все остальные, желание опуститься на колени, знать свое место и подчиняться. Скрипя зубами, он боролся с ним.

Тогда Мей Фэн подняла кулак и все следы страха в толпе исчезли. Воодушевленные тем, что заклинание сломлено, люди стали оттеснять Стражей все дальше и дальше, почти до входа в Ратушу, даже Генерал-Губернатор оттянулся назад, как будто привязанный к своим войскам. Призрачные малиновые стяги Мей Фэн были колыхались на невидимом ветру и покачивались в ритм крикам толпы, но что-то было не так. Знамена начали спутываться вокруг нее. Они ловили пламя из ее рук и начинали гореть, даже когда они стали тянуть конечности Мей Фэн, растягивая ее, как при четвертовании. Эта сила подняла ее в воздух, грохнула в толпу и вновь подняла. Ее глаза были закрыты, а шея была опутана шнурами. Она, казалось, пыталась закричать.

Крики доносились со всех сторон вокруг Ивана. Толпа сейчас была неконтролируема. Часть ее сражалась, часть бежала, бушевали чистые инстинкты, страх и ярость, ничего больше. Иван был сбит на колени, и прикрыл голову руками. Вокруг доносились визги затоптанных людей.

Голос Генерал-Губернатору расколол воздух над ними и стал мощным криком, подобным сильному толчку, который ударил одновременно по каждой точке улицы. Фасад ратуши был озарен разрядом в форме короны, мерцающим всеми цветами видимого спектра. Англичанин Иван почувствовал тепло на на коже над ребрами и сердцем. Желто-белое пламя и фиолетово-синяя молния заполнили площадь. Они расширялись, усиливались, отражали цвета друг друга.

Все стало белым.

Иван открыл глаза. Его щека была вдавлена в грубую брусчатку дороги. Он моргнул, и, похоже, это было единственное движение, что он мог сделать. Его тело словно налилось свинцом. Он не мог слышать ничего, кроме собственной крови пульсирующей и дыхания, ревущего в его уши. Потребовалось несколько мгновений, чтобы память стала возвращаться.

С мучительным вздохом он встал, пошатываясь на ногах. Как долго он был без сознания? Он вскрикнул, когда почувствовал тепло от металла под одеждой, а потом увидел, что оброненные в толпе факелы все еще горят. Так что, не долго.

Он был единственным, кто двигался. Улица была завалена толстым слоем тел, в основном неподвижных, некоторые подергивались. Он мог услышать как один или два начали стонать от боли и шока. Он осторожно коснулся своей рубашки. Магическая защита жгла его под одеждой и была все еще горячие на ощупь, и через мгновение Иван понял, что покрытые орнаментом металлические диски сейчас были странно гладкими. Они отразили сильнейшую эфирную перегрузку от протестующих перед Ратушей, но были начисто отполированы в процессе. Выглядело впечатляюще, но Иван решил, что сейчас не будет об этом так внимательно думать. Он собирался бежать отсюда со всех ног.

К своему небольшому удивлению, вместо этого он на нетвердых ногах пошел вперед туда, где лежала Мей Фэн. Железная кожа на ее руках и предплечьях теперь была прохладной, и от силы, что излучалась из нее не осталось и следа. Она еще дышала.

Как оперативник старой школы Союза, Иван никогда не был уверен в Мей Фэн. В лучшем случае она была опасным соперником в Совете Делегатов из-за преданности ей рядовых бойцов, в худшем случае он подозревал, что она работала не на Союз. Но память о ней, сила ее голоса; видеть ее, стоящую на переднем краю схватки со Стражами, все это останется с ним. Он наклонился, положил одну из ее рук себе на плечи, и потащил ее вверх. Ее голова склонилась, но ее дыхание участилось. Иван опер ее о себя и еще раз огляделся. Он увидел фигуру, лежащую перед входом в Ратушу.

Продолжение по ссылке.

Автор перевода - Богдан Рустамович