Голос Правды № 503 Изд. VI

Опубликовано независимой свободной прессой Малифо в воскресенье третьего мая

“Истина должна была быть свободной от оков”

Нужно начинать работу по освоению Карантинных Зон—

Безрассудство и злоба Гильдии—

ГДЕ Генерал-Губернатор?—

Жестокость наших так называемых Владык

Ваш Городской Корреспондент

“С. Б. Г. Блант, Эсквайр”.

Во время того как Голос Правды готовится идти в печать сегодня вечером, мы понимаем, что вовсю идет окончательная подготовка к слому баррикад Карантинной Зоны на улице Скривенер, что послужит началом так называемого Нового Освоения.

Снова и снова нам говорят, что этот новый рывок очистит, закроет и вернет нам контроль над частью Зоны достаточно большой, чтобы увеличить на треть пригодную для обитания территорию Малифо к концу года. И еще на этой неделе Гильдия обещала, что скоро он раскроет успешные претендентов на Насосную Станцию улицы Скривенер, ставшую краеугольным камнем проекта Освоения и предприятие, чью сложную и криминальную историю ваш корреспондент с большим трудом для вас задокументировал. Это большое дело, возможно, крупнейший гражданский проект в Малифо со времен строительства воздухомобильных станций, служит для того, чтобы решительно отбросить темные подозрения, окружающие не только проект еще с самого его создания, но и всю власть и легитимность Гильдии как таковой.

Конечно, все здравомыслящие граждане города должны вместе с этой газетой начать задавать вопросы, ответы на которые мы будем стремиться донести до вас в этом и будущих выпусках.

ГДЕ находится Генерал-Губернатор в то время как его города и колонии страдают в таких строгих, даже деспотичных условиях?

ПОЧЕМУ не было публичных заявлений или слов о его местонахождении, с тех пор как катастрофа постигла город Санбим, в то время как сам Вице-Король там присутствовал?

КАК ДОЛГО продлится нынешнее положение (нормирование воды, запрет путешествия через Брешь, притеснения и угнетения невинных граждан Стражами Гильдии и так далее) до того как народ Малифо сможет вздохнуть спокойно?

КАКОЕ объяснение будет дано народу Малифо о том, почему такие меры должны были быть так жестоко и самовольно введены?

КАК МОЖЕТ Гильдия настаивать на том, что город находится в такой опасности, что вводит новый уровень жестокости по отношению к своим гражданам, когда в то же время сама же выставляет нас в гораздо большей опасности, разрушив защитные стены Карантинной Зоны?

КОГДА жители Малифо получат представительство и достаточный голос в управлении своими собственными жизнями и делами, так это принадлежит им по праву по каждому принципу человеческой свободы и достоинства?

Разве мы не должны были убедиться, что этого, как там его зовут по-настоящему, отследили и избавились от него в Нотвудсе? Честно говоря, они сами-то верят в собственную чушь?

Это все из-за этого проклятого Вестника Малифо, который допускает утечки, из которых потом все это берется, я вам клянусь. Скажите им, что если они не будут внимательнее и строже у себя там, то получат визит от наших Стражей. Зафиксируй это на бумаге с нашими юристами. Посмотрим, как они обыграют такое.

Наша позиция заключается в том, что это было нападение Неверов на ослабленный безрассудными Арканистскими экстремистами город. НИКАКИХ других версий звучать не должно ВООБЩЕ.

Толпы людей скапливались на улице Скривенер самого утра. Рассветное солнце была скрыта гнетущей пасмурной погодой, но в раннее, мрачное настроение посветлело с наступлением дня и к полудню на улице стоял веселый шум. Уличные торговцы гребли деньги лопатой на сосисках, пельменях, жареных каштанах, лапше, жонглировании, акробатике, безделушках и всем остальном, что они могли продать. Один смелый молодой человек даже пытался продать не менее трех разных запрещенных кусков тряпок, а вишенкой на торте это утра стала дама, задравшая свои юбки и удирающая прочь по Пири Лэйн с развевающимся за спиной плащом, которую настигали трое Стражей Гильдии. Толпа ликовала — из-за молодой женщины, Стражей, просто из-за зрелища в целом — и затем вернулась в бодрое чувство ожидания.

Даже когда еще больше Стражей отодвинули толпу назад и установили ярко-окрашенные красные и желтые заграждения, чтобы сдерживать ее там, толпа перемещалась достаточно дружелюбно. Слишком уж долго в Малифо все было достаточно плохо. Люди хотели просто прогуляться и развлечься в солнечный денек, вот и все. Уровень радости заметно вырос, когда латунный отряд прошел мимо под развевающимся флагом Гильдии. К этому времени погода перестала быть пасмурной, и люди повеселели, и становились еще веселее с помощью дешевых бутылок из лавочек на Дэд Джорджи Лэйн. И если во всеобщем галдеже кто-нибудь и подумал об историях, доходивших до сюда из Санбима, о последнем большом общественном событии, которое Гильдия пыталась провести, то не обратил бы особого внимания. Что было такого особенного в еще одной странной темной истории в городе, который пережил так много их в последнее время? Так что жители хлопали в ладоши, придумывали на ходу нецензурные песни и в основном добродушно смеялись, когда латунный отряд не попадал в ногу или запутывался, пытаясь развернуться.

А самым интересным были деревянные трибуны в конце реки, остававшиеся пустыми. Видимо, выступлений в этот день не будет, с чем зрители, безусловно, с легкостью смогут смириться. Снос, если верить газете “Вестник Малифо” за предыдущий день, был назначен на полдень, и в без пятнадцати двенадцать толпа начала скандировать совершенно не в унисон: “Ди-на-мит! Ди-на-мит!”.

Как оказалось, никто не собирался использовать динамит. В одиннадцать пятьдесят одну баржа ударилась бортом о пристань улицы Скривенер, и толпа затихла в чужеродном вопле новомодных электросирен Гильдии, ее возбуждение моментально притихло.

Статный броненосец Величественный сошел с усиленной речной баржи, привезшей его из доков Строительной Зоны. Знамя Гильдии на его флагштоках развевалось выше дымоходов домов, а его металлические борта затмили окна самых верхних этажей. Он начал двигаться, порождая визг металла по асфальту, первый ряд толпы вздрогнул и вскрикнул, от полетевших в них обломков камня. Сирены снова заревели.

Решетка-коровоуловитель, по которой Пердита Ортега поднялась несколькими днями ранее, была удалена. На ее месте был огромный клиновидный бульдозерный ковш, загибающий нос броненосца вверх, как нос триремы. Как только Величественный поднялся до третьего квартала от реки он начал принимать влево, откусывая краем ковша смесь кирпича и камня стены Карантинной Зоны. Толпа забыла о своем трепете и начал подбадривать машина по мере того, как со скрежетом своих стальных зубов о камень она повернула на следующую улицу.

Неумолимый как ледник броненосец пер дальше, разрушая стены метр за метром, сильно раскачивался, целясь непосредственно в Зону, вспахивая квартал за кварталом, совершая столкновения на поворотах, высекал снопы искр и прорывался себе путь обратно в сторону заграждений. Он скосил скопление высоких остроконечных башень, раскидывая кладку, которая падала вниз вместе с щебнем и шифером с крыш, и разлеталась на улице, как после взрыва бомбы. Он сгрыз боковую стену причудливо-угловатого здания, похожего на завод с огромными окнами как в соборе, выставив наружу лабиринт гниющих внутренних стен. Потом поехал прямо сквозь серию домов со впалыми крышами, которые рухнули после поцелуя ковша, их грязные окна и бесцветные кирпичи были стерты в порошок под корпусом Величественного.

Наконец, броненосец остановился в центре большого карьера, который он выкопал, нависший над завесой серо-коричневой пыли металлический призрак . Сирены снова кричали, их рев эхом раскатывался вдаль сквозь пустую Зону. А потом его орудия начали кашлять тяжелыми минометными выстрелами. Снаряды были наполнены красящими порошками, которые лопались и эффектно раскрашивал воздух в яркие красные и желтые цвета. Восхищенные крики заглушили последние отголоски канонады. И на этом, оказалось, было все. Сирены притихли, цветные всплески над головами начали улетучиваться и развеиваться. Стражи Гильдии выстроились вдоль разбитого участка стены и закованные в цепи осужденные преступники прошли рядами, чтобы начать уборку щебня. Это было в тот момент, когда снова показался духовой оркестр, но инструменты у них уже были в футлярах, куртки расстегнуты и галстуки наполовину ослаблены, а сами они были в поисках паба, что в общем-то обычно означало, что мероприятие закончено. Мутная и немного охрипшая, но довольная толпа стала расходиться.

И Генерал-губернатор ни разу не показал своего лица. Великая машина была весьма не близко, а толпы слишком далеко, чтобы услышать, но агония зданий проходила сквозь землю. Уши предателя-нелюдя слышали мягкий звон стекол в мозаичных окнах. Его глаза замечали малейшие вибрации в отражении стоячей воды, что наполняла комнату. Он не прервал свою работу.

Даже если все пропадет, а он не раз представлял себе такую картину, эти здания все еще будут стоять. Его вид не интересовался этими каменными лабиринтами полными зла и призраков прошлого, но все это не имело значения. Интересовался или нет, так или иначе, эти здания принадлежали им. Их город в их мире. Их, а не маньяков со слабой плотью и жутким запахом с той стороны Бреши. И все же они были здесь, сотрясая стены, что простояли веками, насмехаясь над ними. Для предателя это было идеальной характеристикой.

Он держал голову человеческого мертвеца, поворачивая то так, то эдак, следил, как водянистые глаза поворачиваются, чтобы следить за его глазами. Он был прав, придя в город. Собирая мертвецов, бродящих в туннелях, он за неделю узнал столько же, сколько показали бы ему полуразрушенные тексты в его убежище. Наконец-то он смог получить сыворотку, о которой лишь упоминалось в книгах. Сыворотка смогла восстановить нервные ткани, позволив гниющей голове вспомнить, как командовать телом. Теперь же он даст ей тело, которым можно командовать. Он обследовал свалку, выбирая куски тела, чтобы сшить их вместе.

Да, если бы все прошло так, как он хотел, он бы собирал эту армию вместе со своим кровным племенем в прекрасных лесах под одобряющим взором матери. Он был бы готов привести захватчиков к вымиранию волнами их же собственных мертвецов. Он прекрасно понимал, какую черту преступал, что нарушал и на что обрекал себя, но он все же не смог убедить их. Не смог показать им, что нет другого пути кроме как замараться некромантией, стать мучениками, чтобы вернуть себе этот мир.

И вот он тут. Пойманный и уставший, приговоренный и проклятый, обреченный на изгнание в этом полуразрушенном консерватории на затопленных улицах Зоны. Он не позволит себя остановить. Он докажет, что был прав. Пусть его и называют Предателем, он позаботится, чтобы они не забывали называть его Воином. Вода разбегалась кругами вокруг него, а небольшая армия плавала в воде или свисала с потолка. До захода солнца еще оставались часы, а сделать предстояло еще так много. Его фиолетовое лицо было спокойно. Нефилим по имени Хайреддин продолжал работу.

От заката остался только алый мазок за западными пиками, но работа продолжалась. Осужденного бандиты трудились как машины, перетаскивая завалы к краям поля, так жестоко очищенному Величественным, складывая их в форме бревен для постройки новых заграждений. Сам броненосец казался силуэтом на фоне кровавого неба, его окна светились. Стоя на обломке каменной стены, капитан Дашел Баркер смотрел как его поисковые огни шерстят вверх и вниз по периметру.

— “Любуетесь Вице-Королевским транспортом?”

Дашел огляделся по сторонам. Владыка Квиг, новый Суперинтендант Тюрем и Исправительных Учреждений Гильдии, стоял за его спиной.

— “Что за создание! Я надеюсь, Капитан, что вы не верите в эти росказни недовольных о Его Превосходительстве?”

— “Какие истории?” спросил Дашел, наклоняя свою большую лысую голову. “Одни говорят одно, другие другое. Я просто придерживаюсь того, что чувствую. Если бы он мог присутствовать здесь во время всего этого, то он был бы здесь.”

— “Для человека его положения засиживаться в кабинете это абсолютно нормально,” - сказал Квиг чопорно. “Я уверен, что его отсутствие, если он действительно отсутствует, это вещь неизбежная. И печальная.”

Он нахмурился и постучал пальцем ноги по пыли. Суперинтендант был высоким, его тонкое тело качалось в области плеч, когда он ходил, как оловянная игрушка с ногами-пружинками. Его резкое лошадиное лицо бритые было настолько гладко выбрито, что аж блестело, за исключением вощеных черных усов, таких же гладких и ухоженных, как и все остальное в его внешности. Никакой официальной формы для его позиции еще не было разработано, поэтому он был одет в дорого выглядящий утренний костюм (разновидность классической “тройки”) с поясом и нагрудным знаком своей должности. Его шляпа была окутана тонким слоем шелка, чтобы удерживать пыль. Длинный плетеный спиральный хлыст в его руке источал приторный запах масла для ухода за кожей, который быстро стал действовать Дашелу на нервы.

Время тянулось очень медленно, и Дашел решил ходить по территории, делая непредсказуемые зигзаги, якобы чтобы лучше следить за каторжниками, но, в основном, делал он это, чтобы уклоняться от Квига. С чего этот мужчина решил, что Дашел был его какой-то родственной душой, оставалось загадкой для Баркера, но чем больше он слушал гнусавый голос Суперинтенданта, тем более неприятно ему становилось.

— “Вот увидите, капитан, униформа, все дело в ней,” объявил Квиг.

— “Правильное одеяние осужденного необходимо для достижения железной дисциплины, которая необходима для непокорного характера. Никаких больше поблажек с разрешением им ходить в том, во что они были одеты при задержании, нет! Это снисходительно. Каждый из них сейчас записан в моем реестре по их порядковому номеру, а не по имени.”

Или:

“Вы должно быть заметили, капитан, что я практически не пользуюсь кнутом сейчас. Я считаю, что после проведения должного курса изначальной коррекции, кнут становится не особо необходимым, разве что только в особых случаях. Я считаю себя передовиком научной мысли на эту тему. Новейшие исследования показывают, что чрезмерная регулярная порка стимулирует сброд непредсказуемым образом, и уж что-что, а предсказуемость должна быть нашим девизом.”

Или:

“Давно пора, согласитесь, капитан, принести рациональность науки в эту сферу? Что в эпоху таких успехов в естественной философии, мы должны понимать, что постоянное научное лекарство от преступности может быть в пределах нашей досягаемости? Я сам занимаюсь разработкой своих методы с тех пор как я еще был учителем, и я со всей скромностью заявляю, что этих преступников сломать не сложнее, чем самых бойких хулиганов из моего класса. Какая хорошая возможность здесь в Малифо улучшить и усовершенствовать мои методы! Поведенческие, химические, даже хирургические процедуры! Я слышал отличные отчеты ваших докторов Смедли и МакМорнинга, чьи знания, я уверен, неоценимо дополнят мой труд. Не будут больше преступники шататься по улицам, бессмысленно, рассеянно и представляя угрозу для добропорядочных граждан! Попомните мои слова, капитан, Его Превосходительство привезли меня в Малифо как раз во время!”

Всего этого уже хватало с головой, но сами зеки были еще хуже. Дашел был встревожен, когда увидел, что осужденные были без кандалов и почти не охранялись. Но даже хоть между ними и не было ни одной связывающей цепи, было видно, что они смешиваются в строй, как будто их лодыжки были чем-то утяжелены, а их тела соединены друг с другом. Никто из них не говорил, они даже не пыхтели и не стонали, когда хватали глыбы камня или орудовали кувалдами. И они ни разу не остановились за все время. Дашел не видел, чтобы хоть кто-то из них сделал перерыв в работе для еды, или питья, или даже, чтобы размять затекшую спину или вытереть пот с лица. Он видел, что некоторые выглядят хуже остальных и заметно дрожат от изнеможения, но все равно продолжают работу, как будто нечно заставляло их делать это через силу. Дашел вспомнил дифирамбы Квига Смедли и МакМоурнингу, и сразу же пожалел об этом. Дашелу нравилось его повышение и маленькие поручения от Секретаря Мэттьюсона, потому что он был не действовал на нервы и не задавал вопросов, но вот это сейчас, это был совершенно другой сорт неприятного, такой, которому удалось просочиться даже через его плотную шкуру. Он просто хотел, чтобы ночь уже закончилась.

Продолжение по ссылке.

Автор перевода - Богдан Рустамович