КОМУ: Люций Мэттесон, секретарь губернатора

По делу исчезновения сталкера №263 прикладываю найденные документы. Следов Торп до сих пор не обнаружено.

День первый Пишу то, что вижу. Вижу камеру. У камеры каменные стены и дверь. Дверь заперта. Вижу тарелку с вилкой. Тарелка пустая. Вижу этот пергамент и руку, сжимающую уголек. Вижу эти слова. Больше ничего не вижу.

Пишу то, что знаю. Я существую ради охоты, я буду разить врагов пулями и клинком, пока не обращусь в пыль. Я буду слушаться Хозяйку и следовать указаниям Гильдии. Я уничтожу любую ведьму, что решит противостоять им. Я принес эту клятву на жизнях невинно мною убиенных. Я существую. Я повинуюсь. Я уничтожаю. Больше ничего не знаю.

Пишу то, что ощущаю. Я не ощущаю ничего.

День второй Пишу о том, что сейчас произошло.

Хозяйка выпустила меня из камеры. Я шел за ней по лестнице и вышел во двор. Она ударила меня по лицу и приказала ждать во дворе одному. В высокой стене открылись ворота, и я увидел улицу, по которой проезжали кареты.

Шел дождь, плащ и капюшон намокли. Над двором пролетел ворон. Потом дождь перестал.

Когда зашло солнце, ворота закрылись. Пришла Хозяйка и отвела меня обратно в камеру. Сказала, что я молодец. Я сел и написал вот эти слова. Когда закончу, я спрячу бумагу и уголек в нишу за третьим кирпичом в седьмом ряду.

День третий Мой сломанный меч висит снаружи камеры. Хозяйка сказала, что может меня по нему найти. Нужно это запомнить, хоть я и не знаю зачем.

Меч я получил утром. Меч — это очень важно. Пули тоже нужны, но именно мечом надлежит разить ведьму. Тренер выпустил меня из камеры и отвел вниз по другой лестнице. Тренер меньше и старше, чем Хозяйка. Ему, как и мне, тяжело ходить, и он ходит с палочкой. Я ему не нравлюсь. Он знает, что я кровожадный подонок. Он сказал, чтобы я это хорошо запомнил.

Хозяйка меня ждала. В длинном зале, куда меня привели, были низкие потолки, много факелов и мечей. Все мечи были сломаны. Когда Хозяйка заговорила, они засветились ярче факелов. Хозяйка клала свой меч рядом со сломанными мечами, пока не нашла тот, что достанется мне. На его лезвии были слова. Не такие, как я пишу здесь, но я мог их прочесть. На нашем языке слова означают «Умри невоспетым». Хозяйка спросила, могу ли я их прочесть. Я сказал, что да. Хозяйка спросила, знаю ли я, что они значат. Я сказал, что нет.

Я уже видел похожие слова раньше. Думать о них мне больно.

День четвертый Я получил второе клеймо. На моей спине выводили заклинания. На это ушел почти целый день. Чувствовал боль.

Хозяйка сказала, что у некоторых слов есть сила. Слова бывают сказанными, бывают написанными и бывают прочитанными. Иногда они бывают всеми тремя одновременно. Тогда у слов появляется великая сила. Поэтому их вывели у меня на коже. Эти слова очень сильны. Они помогут мне разить ведьму и защитят меня от ее колдовства.

День пятый Я такой не один.

День шестой Вчера поздно вернулся в камеру с тренировки. Тренер меня учит обращаться с мечом и пистолетом. Он говорит, что раньше я не держал в руках пистолет. Не знаю, как он это понял. Он старый и мудрый, так что это, наверное, правда. Он говорит, что я уже владел мечом раньше. Нужно спросить Хозяйку, когда это было. Я сам не помню. Когда тренировка закончилась, тренер сказал, что теперь я буду обучаться с другими подонками. Я не знал, что есть еще такие, как я. Не хотелось это забыть, но мне не разрешают ничего писать после полуночного гонга, и я успел написать всего одну строчку.

Сегодня снова тренировался с пистолетом и клинком. Еще были тренировки со словами. Тренер говорил, а мы слушали. Я узнал о Гильдии, о хозяевах витчлингов и витчлингах-сталкерах. Таких, как моя Хозяйка, еще называют дрессировщицами. А до этого она была ученицей.

Я — витчлинг-сталкер. Я не знаю, кем был до того, как стать сталкером.

Я знаю, что все витчлинги-сталкеры когда-то были ведьмами, которые оборвали жизнь невинных своей магией и после этого были пойманы Гильдией. За свои преступления они были превращены в сталкеров. Витчлинги-сталкеры ничего не помнят о прошлой жизни. Я узнал, что Гильдия начисто выжигает эти воспоминания. Я не помню своих преступлений, но знаю, что они были поистине ужасны. Я должен их искупить.

Больше сегодня писать не буду. Я устал.

День седьмой Сегодня произошло многое. Буду писать о событиях по порядку.

Но сначала напишу о том, что произошло только что. Ко мне в камеру зашел тренер и нашел эти записи, а также уголек. Он разозлился и ударил меня много раз. Он хотел узнать, откуда я их взял. Когда я ответил, он мне не поверил.

После этого пришла Хозяйка. Хозяйка и тренер отошли поговорить. Мне приказали не выходить из камеры, пока не скажут, но дверь оставили открытой. Я подошел к дверному проему и стал слушать. Они говорили громко. Ногами я оставался в камере, но голову высунул наружу. Таким образом я не нарушал указаний. Я увидел, как Хозяйка тыкает тренера в грудь пальцем. Она что-то тихо ему сказала. Слов я не расслышал, но их было мало и они были резкими. Лицо тренера напомнило мне ведьму, о которой я напишу потом, и он ушел. Хозяйка прочла эти записки. Она сказала, что я молодец.

Но нужно написать про утро. Утром Хозяйка снова отвела меня вниз по лестнице. Но не в зал с клинками, а в другое место. Я прошел еще три лестницы и миновал три двери. Хозяйка их открывала, а потом снова закрывала за нами.

Хозяйка привела меня в комнату, где были еще такие, как я. Их было четверо. Они, как и я, были в плащах с капюшонами. У них были пистолеты и сломанные мечи. На мечах были надписи, но Хозяйка сказала мне больше их не читать. Кожа у них была черная и обугленная. Моя тоже. Я только тогда это заметил. Нужно спросить у Хозяйки, почему мы все такие обгорелые.

Я встал с теми четырьмя в круг, а в кругу стояли две ведьмы. Я знаю, что ведьмы — это скверна, а их обман порождает ненависть к ученым мужам и праведным женщинам, что неустанно служат Гильдии во имя губернатора. Один из ведьм был мужчиной. Он не смотрел на нас. Он был молод, темнокож и скован цепями по рукам и ногам. Другая ведьма была женщиной. Она тоже была молода, с золотистыми глазами и в цепях. Она посмотрела на нас. Мы посмотрели на нее.

Хозяйка спросила, знаю ли я ее имя. Я сказал, что имя ей — ведьма. Женщина больше на нас не смотрела.

К Хозяйке присоединился тренер, а затем другие хозяева, мужчины и женщины. Пришла хозяйка Хозяйки. У нее были короткие рыжие волосы, а одета она была вся в черное, как ворон. У моей Хозяйки длинные черные волосы, забранные назад. Она носит выцветшую коричневую кожу с меховой подбивкой, как пилот дирижабля, а еще у нее за голенищами ножи.

Хозяева говорили много слов, которые я записывать не стану. Мужчину приговорили к службе и повели получать первое клеймо. Его объял страх, и он сопротивлялся. Его увели через большую желтую дверь из камня, запертую на множество засовов и печатей. Кажется, я когда-то ее видел, но не помню когда. Когда я на нее посмотрел, внутри головы возникло странное чувство и мне представился лабиринт. Рыжеволосая хозяйка хозяев пошла с ним.

Тренер сказал мне, что золотоглазая женщина непригодна для клейма. Я убил ее своим сломанным мечом.

День восьмой Сегодня я в первый раз послужил Гильдии. Напишу об этом.

Меня и четверых других как я собрали во дворе. Стояла холодная ночь, повсюду была белая наледь. Мы получили последнее клеймо — железный ошейник. Его накаляют на жаровне, а затем защелкивают на шее. Выбитые на нем заклинания впечатываются в плоть. Я игнорировал боль, как и другие как я. Меня обжигало и раньше, и я знал, что выдержу.

Потом мы с Хозяйкой отправились в город по подземным туннелям. Хозяйка несла факел, а я осознал, что и без него хорошо вижу в темноте. Только тогда я понял, что у меня в камере тоже нет света и всё это я пишу в кромешной темноте. Чего еще я не знаю о себе? Я бы спросил, но даже не знаю, что спрашивать.

Хозяйка говорила о работе. Она выслеживает мятежных колдунов, ведьм и каких-то «арканистов». Тренер говорил, что всё это одно и то же, но когда я сказал об этом Хозяйке, она закатила глаза. Глаза у нее голубые, как лед на реке. На лице — охотничий грим, чтобы страшнее выглядело. Я помогаю ей в работе. Так я искуплю свои грехи.

Хозяйка рассказывала об охоте. Обычно это короткие вылазки, а жертвы их глупы и беспомощны. Так охотиться неинтересно, когда лишь одна сторона в курсе происходящего. Бывает, что охота длится дольше. Месяцами или даже годами, когда жертва не менее хищная, чем сам охотник. Подобные случаи пробуждают свирепость во всех, кто участвует, и обе стороны очень рискуют. Хозяйка сказала, что тех, кто долго охотился на опасных мужчин и женщин, уже ничто больше в жизни не трогает. Еще она сказала, что нет ничего горше и слаще, чем заключительная погоня, когда охотник одерживает победу. Я хотел спросить, что это означает, но Хозяйка знаком показала молчать.

Мы поднялись в город и шли по улицам. Даже в самых оживленных местах все сторонились нас.

Я спросил, на кого мы охотимся. Я впервые увидел, как Хозяйка рассмеялась. Она сказала, что охотимся мы на прошлое. Подробнее она не объяснила. Сказала, что иногда жертва залегает на дно и охотнику приходится выжидать, но сегодня мы охотиться ни на кого не будем. Сегодня нужно просто чтобы у меня котелок заработал и меня не сорвало с катушек. Она буквально так и сказала. Я помню, что работал с двигателями и что котел всегда нужно проверять, прежде чем подключать к приводному валу. Я рад, что понял смысл ее слов.

Мы с Хозяйкой побывали в нескольких местах. Кое-где она разговаривала с какими-то людьми, а в других местах нет. В некоторых пустынных уголках я ощущал, как слова у меня на спине извиваются и сами читаются посредством меня. Это произошло в подвале, а потом на вершине башни на мосту, среди обломков какого-то механизма. Я рассказал об этом Хозяйке, и она сказала, что это нормально. Я чувствовал остатки былой магии или скверну давно ушедших ведьм.

Мы отправились в высокий тонкий дом на улице с другими высокими тонкими домами. Там жила какая-то одна женщина. Она не была ведьмой, и Хозяйка говорила с ней вежливо, хотя женщина явно нервничала. Они говорили какое-то время — женщина была круглая и приземистая, а Хозяйка — высокая и стройная, как этот дом. Я заметил, что в действительности она задала женщине всего один вопрос.

Когда мы ушли, я спросил про нее. Хозяйка сказала, что это достойная женщина, что она зарабатывала на жизнь как могла, порой пересекая черту, но не настолько, чтобы привлечь внимание Гильдии. Всё ради того, чтобы накопить еще пару скрипов и отправить их сыну через Брешь на землю, подальше от всего этого. Но сына ее убил волк, на которого однажды охотилась Хозяйка. Волк, который стал убивать людей без какого-либо предупреждения.

Она сказала, что женщина не хотела меня видеть ни под каким предлогом. Казалось, Хозяйку это расстроило.

Потом она меня отвела в камеру под академией Гильдии.

Думаю, Хозяйка не имела в виду настоящего волка.

В доме той пожилой женщины я впервые увидел себя в зеркале. Мне было интересно, как я выгляжу. Пока Хозяйка с женщиной общались, я снял капюшон и повязку с лица. Голова у меня лысая и вся обгоревшая, а кожа — бледная и в шрамах. Я не узнал своего лица. Возможно, никто бы его не узнал. На голове виднелась уже зажившая глубокая рана, по всей окружности, от лба до затылка. Я не помню, когда и как я был ранен.

Женщина с золотистыми глазами пугает меня. Она постоянно сидит в моей камере и никак не уходит.

День девятый Ночью за мной пришла Хозяйка. Я снял «Умри невоспетым» с крюка снаружи камеры, получил у тренера пистолет и патроны. Все собрались во дворе, и я почуял в воздухе запах дыма. Было холодно, а звезды сияли так, что на них было больно смотреть.

Через город мы направились к реке, где бушевал пожар. Одно здание рухнуло, его фасад лежал в руинах. Судя по воронке неподалеку, здесь что-то взрывалось. Я хотел ее изучить, но Хозяйка отвела меня в разрушенное здание. Здесь располагалась чайная, что в этой части города, по словам Хозяйки, означало бордель. Склад с дальнего конца здания тоже горел. Пламя было слишком сильным, чтобы туда подойти, но были здесь и другие агенты Гильдии, чьи механические формы позволяли ходить по пылающим руинам. Я сказал Хозяйке, что здесь неподалеку ведьмы. Это я понял по письменам на спине. Хозяйка отмахнулась и стала разговаривать с двумя мужчинами, они оба тоже были хозяевами. Потом вернулась и сказала, что тут нам делать нечего и надо идти в другое место. Я спросил зачем. Она не ответила. Я спросил, что здесь за ведьмы и почему мы на них не охотимся. Она ответила, что они из Трех Королевств и что на таких ведьм охотятся другие хозяева. Я спросил, чем отличаются ведьмы и магия в Трех Королевствах. Она покачала головой и сказала, что я задаю слишком много вопросов.

Все, что я вижу, таит в себе вопросы. И каждый вопрос — как не решенная головоломка.

Мы отправились пешком к Четвертой вышке, а оттуда, вдоль недавно отремонтированной Саурбрейкской дороги, полетели на дирижабле над Карантинной зоной. Однако до Саурбрейкского вокзала мы не долетели: Хозяйка попросила пришвартоваться у заброшенной вышки в глубине Карантинной зоны. Гвардеец, отвечавший за охрану дирижабля, спросил, надолго ли мы здесь и когда собираемся назад. Хозяйка приказала ждать нашего возвращения. Я увидел, как испугались члены экипажа. Они принесли боеприпасы и натянули на бойницы корабля прочную сетку.

Мы спустились с вышки по лестнице. Оказавшись внизу, Хозяйка распахнула тяжелую железную дверь, и мы оказались на неосвещенной улице. Хозяйка заперла дверь. В тишине громко лязгнули ключи. Вокруг замка отчетливо виднелись глубокие царапины от когтей.

«Здесь света не будет, — сказала Хозяйка. — Ты будешь нашими глазами».

Она говорила быстро, понизив голос, и давала команды, куда идти. Я четко следовал приказам, и мы шли мимо зданий различных стилей и эпох. Все они были разрушены. Хозяйка шагала бесшумно, но я не умел так передвигаться, и хруст из-под моих сапог раздавался вокруг эхом. Письмена на спине предупреждали об опасности. Краем глаза я замечал шевеление каких-то мелких созданий и даже кого-то покрупнее, когда мы проходили мимо. «Умри невоспетым» будто бы вибрировал у меня в руках. На углу какой-то улицы письмена сообщили, что слева лежат рухнувшие колонны. Хозяйка положила мне руку на плечо, и мы стали ждать. Ждали долго, чего именно я не знаю, а потом хозяйка шепотом дала команду и мы быстро миновали колонны.

До цели мы добрались без происшествий. Хозяйка, тяжело дыша, отворила потайную дверь в оштукатуренной деревянной стене. Ступеньки вели вниз. Она закрыла за нами дверь. Предупредив меня, чтобы следовал строго за ней, Хозяйка шла через ступеньку, а ближе к концу лестницы стала переступать через две. Мы остановились перед очередной дверью, и Хозяйка велела ее открыть. Ключа у меня не было, поэтому я просто толкнул. Руку что-то кольнуло, после этого дверь щелкнула и распахнулась.

Внутри было множество комнат. Низкие потолки, стены, облицованные блестящим коричневым кирпичом, широкие арки между комнатами. Хозяйка щелкнула выключателем, и на стенах вспыхнули желтые холодные светильники. Обстановка была богатой, но без изысков и вычурностей, как дома у холостяка. Комнаты не имели четкого назначения, повсюду были расставлены столы с разбросанными бумагами и какими-то приспособлениями неизвестного назначения из стекла и серебра. Конторки были перемазаны чернилами, а рядом лежали коробки с перьями и рулонами бумаги. Один из столов был завален чертежами каких-то лабиринтов, а другой был пуст, лишь стояла посередине деревянная шкатулка с секретом. Другой стол сбоку был уставлен пробирками и ретортами. Какие-то механизмы объединялись в сложные схемы, напоминавшие систему противовесов. На подставке стоял стеклянный шлем, из которого внутрь торчали железные стержни и как будто резцы. Одно из устройств с тяжелыми валками пахло типографией. В дальней комнате аккуратными рядами лежали детали разобранного индукторного двигателя. Очень много было книг и журналов всех мастей, по большей части расставленных по книжным полкам, но многие громоздились на столах, лежали на ковре. Одни закрытые, а другие зафиксированные на определенной странице, одни напечатанные, а другие рукописные. Виднелись изящные иллюстрации и грубые оттиски, яркие цветные пластины и примитивные печатные памфлеты.

«Здесь скрывался преступник по имени Дэмиен Рэйвенкрофт, — сказала Хозяйка, закончив изучать кипу журналов, лежавших на высоком стуле. Она взяла одну из книг и обвела ей, указывая на комнаты вокруг. — Что можешь сказать о нём?»

Похоже, она хотела, чтобы я сделал выводы о местном жильце по обстановке. Я сказал Хозяйке, что здесь много книг.

— «И о чём это говорит?»

Я ответил, что мистер Рэйвенкрофт был ученым.

— «Барахольщиком он был. Тащил в свое гнездо что ни попадя, как сорока, — она снова махнула книгой вокруг. — Что еще?»

Я сказал, что заметил устройство на валках. Оно печатало слова. Видимо, он любил делиться своими открытиями с другими.

— «Он любил быть в центре внимания. Разносить слухи и поднимать неудобные вопросы. Вопросы порождают ложь. Ложь ведет к беспорядкам. Что еще?»

Я вспомнил шахматную доску, чертежи лабиринтов и шкатулку с секретом. Сказал, что он любил игры.

Хозяйка кивнула. «Это правда. Он любил игры. А особенно любил выигрывать, — она смахнула с кресла бумаги и уселась в него. — Дэмиен Рэйвенкрофт был уникум, даже по меркам ведьм, на которых мы охотимся. Он сторонился себе подобных, и тем не менее они искали его общества, даже здесь, среди опасностей Карантинной зоны. Какую ведьму ни поймай, все тебе о нём расскажут. Дэмиен Рэйвенкрофт объяснил, как работает магическое устройство. Дэмиен Рэйвенкрофт знает, как миновать Брешь. Даже сам доктор Рамос иногда ходит с ним советоваться. Дэмиен Рэйвенкрофт всюду побывал, всё видел, мог бы сплясать на булавочном острие и так далее».

Она поднялась, фыркнув, и стала выковыривать какие-то бумаги из ящика стола. «Но у каждой истории есть две стороны, и в наше время нужно хорошо думать, кому ты веришь. Кое-кто в Гильдии считал его обычным жуликом. Другие думали, что он не так уж прост. Поговаривали, что он руководит гигантским подпольем, стремится свергнуть Гильдию и вообще представляет огромную опасность. Коварный преступный главарь с множеством связей. А кое-кто считал, что он действительно хитер и опасен, но в ином плане. Этот человек искал знаний. Пытливый ум. Он мечтал, чтобы его магические познания стали доступны всем, чтобы нищий знал не меньше короля. Истинная демократия просвещения. Кое-кто считал, что этим всё не ограничивалось. Иные, — она сделала паузу. — Иные сомневались».

Она быстрым шагом подошла к мраморной шахматной доске и бесцельно подвигала фигуры туда-сюда. «Большинству так называемых арканистов нет дела до других людей. Они зациклены на себе. И когда их сила раскрывается, они теряют контроль. А мы их ловим, — произнося эти слова, она опрокидывала ряд пешек, одну за другой. — Никчемные глупцы. Но Рэйвенкрофт был иной породы, таких я еще не видела. У него был замысел о чём-то большем, чем он сам. — Она взяла короля и поставила его рядом с ферзем в первый ряд. — Имя Дэмиена Рэйвенкрофта оставалось на слуху. Гильдия искала его долгие годы, но всё было тщетно».

«И вдруг всё изменилось. Волк обнажил клыки, — лицо Хозяйки превратилось в суровую маску, когда она произносила эти слова. — В течение месяца он убил троих. Безжалостно, на глазах у свидетелей. Раньше он никого не убивал, но теперь оказался в моем списке. И я выследила его. Многие пытались, но я знала его лучше. Или мне так казалось. Он бежал, и мне удалось напасть на его след. Это была самая опасная охота в моей жизни, но мне удалось его прижать. Здесь, в его логове. Даже не знаю, зачем я всё это рассказываю. Тебе-то какое до этого дело, — Она покачала головой и сняла ферзя с доски. Потом поставила палец на короля и наклонила его. — Он сразу же сознался. И не раскаивался. Хотел, чтобы я узнала, что он сделал, какими силами распоряжался. Он не оставил мне выбора, и я не пощадила его».

Она опрокинула короля и медленно обернулась, оглядев комнату. «А нам остались вопросы, которые порождают только ложь». Хозяйка отбросила ферзя в угол и отправилась осматривать другие комнаты.

Я совершенно ничего не понял, и это меня раздражает. Но я запомнил ее слова как мог и изложил их здесь.

Я вернулся к деревянной шкатулке, которую видал ранее. Она стояла на белом платке посреди пустого стола. Сделана она из темного дерева, названия которого я не знаю, со вставками дерева посветлее, с изящными завитками. Я разглядываю ее и сейчас, у себя в камере, и мне кажется, что эти завитки образуют лабиринт. Я пытаюсь найти выход, но всё пляшет и извивается так, что я быстро теряюсь.

Я много раз пытался открыть шкатулку с секретом, но тщетно. Я продолжу этим заниматься. Хозяйка ничего о ней не сказала. Полагаю, она не против, что я ее забрал. Золотоглазая женщина тоже считает, что это достойное занятие.

Я собирался закончить писать на сегодня, как вдруг вспомнил еще одно событие. Перед тем, как покинуть убежище, Хозяйка обратила внимание на старые кости, которые хранились в стеклянном футляре. На костях были надписи, от которых мне становилось не по себе. Я спросил, что это за кости. Хозяйка сказала, что это похоже на сувениры, но зачем они нужны, она не знает. На костях головы было вырезано что-то похожее на лабиринты. Она сказала, что будет сюда возвращаться, пока не разгадает все до единой загадки Дэмиена Рэйвенкрофта, а потом всё здесь сожжет, как был сожжен и он сам.

Я спросил, не могли ли это быть кости трех его жертв? Хозяйка как будто о чём-то задумалась, а потом сказала, что нет, что эти кости значительно старше и были, вероятно, где-то куплены, но что я наконец-то задал хороший вопрос.

Когда мы возвращались назад в дирижабле, Хозяйка рассказала, как ее зовут. Ее имя — Беллавентина Торп.

День десятый Мне известно, что витчлинг-сталкеры не спят, но прошлой ночью я видел сон. Напишу о нём.

Я смотрел на себя сверху, видел шрам вокруг головы, который вдруг стал каменным кругом на полу камеры. Я уже видел этот круг, на нём виднелись какие-то надписи. Кое-какие из них я узнал. Во сне эти письмена расползались по полу подобно змеям. Я не мог больше ничего вспомнить, и надпись оставалась незаконченной.

Золотоглазая женщина тоже сидела в камере. Кровь из раны, которую я нанес, капала на пол. Она сказала, что мне нужно завершить надпись на окружности.

Я сказал, что мне жаль, что я убил ее. Она вошла внутрь круга и исчезла.

Я не проснулся, но понимал, что сон закончился. Остаток ночи я пытался открыть шкатулку с секретом. Ничего не получилось. Деревянные узоры — это однозначно лабиринт, но я никак не могу его пройти. Он постоянно меняется, и я сбиваюсь.

Перед утренним гонгом пришел тренер. Я попросил его помочь разгадать шкатулку. Он оглядел камеру, но на шкатулку даже не посмотрел, хотя я ее протягивал. Он плюнул через дверное окошко и сказал, что со мной что-то не то.

По-моему, он неправ. Я себя чувствую хорошо.

Я всё выдержу.

День одиннадцатый Сегодня тренировался с пистолетом и мечом.

Хозяйка сказала, что я могу писать о чём захочу, так что я напишу о ней.

Моя Хозяйка похожа на шкатулку с секретом. Я на нее смотрю и как будто понимаю, но стоит приглядеться, как тут же теряюсь.

Она ко мне подошла во время тренировки и отозвала в сторону. Она нетвердо стояла на ногах и говорила сбивчиво. От нее пахло бренди. Я был рад уйти, потому что тренер очень строгий.

Сперва она злилась на меня и много кричала. Оскорбляла меня. Потом вдруг затихла и какое-то время молчала. Наконец она сказала, что была права насчет меня. Она сказала, что другие хозяева сомневаются в ее здравомыслии, но она уверена, что не ошибается. Она это повторила несколько раз, а я ничего не ответил. Я просто не знал, что ответить. Последнее, что она сказала, перед тем как я вернулся на тренировку, это что она не может понять, как и зачем.

По-моему, я для Хозяйки как шкатулка с секретом. Но вряд ли ей так же, как и мне, нравятся загадки.

Мне снова приснился «сон, который не сон». Я вспомнил уже больше слов из круга на полу. Что будет, когда я вспомню их все?

День двенадцатый Сегодня я подвел Гильдию и, самое главное, мою Хозяйку. Мне очень стыдно. Я знаю, что во всём и всегда должен слушаться Хозяйку.

Так почему же я могу не слушаться? Неужели со мной что-то не то?

Мы загоняли ведьму в районе новостроек близ Виадука Раскаяния. Его звали Марко Бонатти. Позже я узнал, что к нему приходили гильдейцы, чтобы расспросить об убийстве в гостинице на Эрбл-стрит. Бонатти думал, что его хотят обвинить в преступлении (а это было не так), поэтому он убил гвардейцев и сбежал. При этом он воспользовался колдовством, что и привело на его след Хозяйку.

Мы без труда выследили его. Письмена на спине тянули меня к ведьме как иголку к магниту. Однако он оставлял за собой не только магические следы, разрывая на части каждого, кто встретится на пути, будто бы зубами и когтями. Позже я узнал, что Бонатти умел материализовать многочисленные татуировки на своем теле.

Следы вели к виадуку. Его не использовали с тех пор, как запустили Болотную насосную станцию, и во многих местах он обвалился. У многих новостроек здесь в основании лежат камни от виадука.

След как будто светился предо мной посреди руин, но Хозяйка не поспевала за мной и отстала. Разумеется, ее меч был связан с «Умри невоспетым», и она могла без труда выследить меня.

Я застал Марко Бонатти врасплох и подобрался совсем близко, но не успел нанести удар: он воспользовался своим колдовством. Подобно морской волне, меня обдало энергией, и я увидел, как извиваются жуткие твари, нарисованные у него на руках.

Потом я будто бы услышал звук отлива на каменистом пляже. Силы Бонатти иссякли, а письмена у меня на спине прочитались, записались и произнеслись одновременно. Он снова попытался колдовать, но море опустело, и ему было неоткуда черпать энергию. Она ушла в никуда. Я стоял перед ним на высохшем берегу и ощущал его отчаяние. Я поднял «Умри невоспетым» и произнес его имя, чтобы ведьма Бонатти знал свою судьбу.

Но не смог нанести удар.

Передо мной на коленях стояла женщина с золотыми глазами, а не Марко Бонатти.

«Умри, — сказал я. Она всё еще пугала меня, — невоспетым».

Она ответила: «Нет. Ведь ты будешь петь обо мне».

Марко Бонатти корчился как муха в янтаре, ожидая моего удара. Я опустил клинок. Женщина исчезла.

Подоспела Хозяйка и помогла связать ведьму Бонатти, чтобы отвезти его на допрос. Хозяйка ни слова мне не сказала, пока его не поместили в железную ведьмовскую клетку, непроницаемую для его отравы, а клетку не увезли гвардейцы.

Она спросила, собирался ли я поймать или убить его. Я ответил, что он был опасен для окружающих, поэтому я собирался его убить.

«Но не убил».

«Нет», — ответил я. Я не стал ничего объяснять. Я боялся, что если расскажу про золотоглазую женщину, то Хозяйка, как и тренер, решит, что со мной что-то не то. Почему я не сразил ведьму Бонатти? Понятия не имею. Просто не смог.

Хозяйка не стала требовать объяснений. Она просто кивнула, как будто соглашаясь с чем-то, что я не произнес. Потом сказала, что завтра мы с ней отправимся в гильдейский морг.

Я спросил, что станет с ведьмой Бонатти. Хозяйка ответила, что он идеально подошел бы на роль витчлинг-сталкера. Я спросил, станет ли он им.

«Так происходит не всегда, но нам не хватает рук. Особенно после случая в Саурбрейке. Там мы много людей потеряли. Полагаю, мистер Бонатти скоро присоединится к тебе на тренировках, когда до него дойдет дело. Само собой, к тому времени это будет уже не мистер Бонатти».

«Как это происходит?» — спросил я.

Хозяйка вздохнула, усмехнувшись. «Ты всё вопросы задаешь, — некоторое время мы шагали молча. — Тут замешана магия, одна из древнейших и сильнейших из тех, что есть в распоряжении Гильдии. Я сама ей не владею. Соня Крид, главная над дрессировщиками, отправляется с ведьмой вдвоем в Желтую крипту. Я там никогда не бывала. Оказавшись внутри, леди Крид полностью выжигает из ведьмы магию. Как именно это происходит, я не знаю. Ведьма теряет свою силу, а также память и все остатки личности. Остается лишь бездонная пропасть. Получившийся сталкер работает как громоотвод: он притягивает и истощает магические силы вокруг себя. Ты становишься мощнейшим оружием против бывших соратников. Пока не придет твой срок».

День тринадцатый Хозяйка смотрит на меня по-разному. Иногда я вижу злость и разочарование, временами ненависть. Сегодня, когда она отвела меня в камеру после визита в морг, я увидел что-то новое.

Она смотрела на меня тигром.

С утра она пришла ко мне как обычно. Она была какой-то чрезмерно энергичной, как будто ей не терпелось заняться делом.

Хозяйка попросила меня вспомнить низкорослую полную женщину, к которой мы ходили несколько дней назад. Она спросила, как по-моему, была ли она бедной. Я вспомнил, что дом был чист и ухожен, а женщина предложила Хозяйке еду и питье. Одежда ее была опрятной. Я ответил, что бедной она не выглядела.

Мы покинули неприступный штаб Гильдии и отправились в морг. После недолгого разговора Хозяйки с доктором Макморнингом он поручил нас одной из своих ассистенток.

Та провела нас с Хозяйкой по длинному коридору прочных деревянных шкафчиков. Хозяйка передала помощнице список из трех имен — двух мужских и одного женского. Она стояла и стучала пальцами по шкафчику, пока ассистентка не вернулась с тремя коричневыми папками, перевязанными веревкой. На каждой спереди стояла печать «Аутопсия», а также предупреждение о том, что останки подверглись магическому загрязнению.

По пути в морг Хозяйка рассказала, что тела убитых посредством магии и следы этой магии нередко сохранялись гильдейской школой хирургов, на случай если они понадобятся охотникам на ведьм.

Хозяйка велела показать нам останки. Ассистентка, уставшая девушка с безразличными глазами, отвела нас в подвальное помещение и провела через серию железных дверей. За каждой дверью становилось все холоднее, пока наконец от дыхания в воздухе не заклубились облачка пара. Ассистентка сняла с вешалки тяжелый плащ и надела его. Последнюю дверь, на которой виднелся знак охотников на ведьм, открывала уже Хозяйка. За ней виднелось несколько залов, в которых рядами стояли гробы различных размеров. Их покрывала изморозь, и под ногами хрустело.

Ассистентка сверилась с журналами. Она была в тяжелых перчатках, и на это ушло какое-то время. Я чувствовал, что терпение Хозяйки на исходе.

— «По этим именам нет никаких останков», — наконец заявила девушка.

— «А что же нашли на месте преступления?» — поинтересовалась Хозяйка.

— «Прах. Мы его выбрасываем», — девушка шмыгнула носом от холода.

— «А как же опознали тела?» — спросила Хозяйка. Ассистентка открыла журнал, но Хозяйка ее отпихнула и стала читать сама. «По личному имуществу, — прочла она и выругалась. — Как я сразу не поняла».

До конца дня она со мной не разговаривала.

Уже прозвучал полуночный гонг, и лучше бы сейчас ничего не писать, но мне кажется, что нужно.

Мне снова приснился сон, который не сон, и в нём я практически вспомнил всё, что было написано в круге. Надпись почти закончена.

Золотоглазая женщина тоже там была. Она сказала, что ключом к лабиринту может быть лишь его карта. И что она уже у меня есть.

Я спросил женщину, как ее зовут. Она сказала, что не знает. Я спросил, каково это — быть мертвым. Она сказала, что женщина, похожая на нее, и правда мертва, но она — не эта женщина, и что лучше мне воспринимать ее как «шпаргалку». Я спросил, почему она выглядит как мертвая женщина. Она ответила, что это я так решил. Я сказал, что мне все равно очень жаль, что так вышло.

День четырнадцатый Сегодня многое произошло. И по-моему, многое еще произойдет. Мне почти удалось открыть шкатулку. Если вдруг у меня не получится, если всё пойдет не по плану, то ты, читающий это, кем бы ты ни был, можешь посмеяться над тем, что от меня осталось. Но я готов рискнуть, потому что верю, что так надо. Помни об этом.

Уже прозвучал утренний гонг, но Бел явилась лишь за полдень. Она была одета в свой выцветший, подбитый мехом, «лётный» кожаный доспех и вооружена. Сердце тигра в груди женщины. Она какое-то время стояла в камере, уставившись на меня. Половина ее лица была закрашена белым, а поверх она нанесла охотничий грим, придающий лицу жесткие черты оголенного черепа. Выглядела она устрашающе.

— «От меня что-то требуется?» — спросил я.

— «Игра близится к финалу. По-моему, я разгадала как, но пока не знаю зачем. И это последний раз, когда я прихожу к тебе», — ответила она.

— «Я куда-то отправлюсь?»

— «Если ты уйдешь отсюда, то не со мной. Но я буду ждать тебя».

— «А зачем мне уходить?»

— «Потому что ты достиг того, зачем пришел сюда. Чем бы это ни было. Надеюсь, оно того стоило».

— «Но я не приходил. Меня поймали».

Она улыбнулась, и от этого ее взгляд стал еще страшнее. «Да неужели?»

Она ушла. Больше я ее не видел.

Остаток дня я провел в камере.

Я вернулся к шкатулке с секретом. Никак не мог понять, что имела в виду золотоглазая женщина, когда сказала, что у меня уже есть ключ.

Затем вернулись сны. То есть это я думал, что это сны. А это были воспоминания.

Я видел мужчину в тёмных очках, стоящего на платформе вокзала Малифо. Он встретился с молодым человеком и его матерью, невысокой и полной женщиной. Он дал им обоим денег, и молодой человек сел на поезд. Это произошло еще дважды, с другим мужчиной и женщиной. Надеюсь, они живы и здоровы.

Я видел склеп с желтыми стенами. Внутри круга на полу стоял на коленях мужчина, побитый, но не сломленный. Я уже однажды его видел. За пределами круга стояла женщина с волосами цвета огня. Круг был магическим, древним, самым ревностно охраняемым Гильдией секретом, начертанным на каменном полу. Я услышал звук, будто волна уходит с каменистого пляжа, и понял, что волна — это я сам. Всё, чем я был, кануло в никуда. Древнейшая магия вспыхнула вокруг меня, а вместе с ней сгорал и я сам. Первое клеймо.

Я увидел себя несколько дней назад, стоящим над убитой золотоглазой женщиной. Она не умрет невоспетой. Гильдия еще заплатит за то, что убила ее моими руками.

Погрузившись в глубины памяти, я увидел и себя, неопалённого. Я стоял в комнате с тёмной мебелью и холодным светом на стенах. Я поместил голову в стеклянное устройство, которое сам же изобрел, и оно вскрыло меня, как заправский хирург, одним безупречным круговым движением. Я направлял ее мыслью и жестами. Резцы с лезвиями из камней душ высекали слова на живой кости моего черепа.

У некоторых слов есть сила. Слова бывают сказанными, бывают написанными и бывают прочитанными. Иногда они бывают всеми тремя одновременно. Тогда у слов появляется великая сила. Поэтому они вырезаны у меня на черепе. Эти слова очень сильны. Они дали мне защиту от того, что я должен был испытать в каменном круге.

Я увидел себя в той же комнате. Я создавал шкатулку с секретом одной лишь силой мысли. И теперь я знал, что скрывалось внутри нее.

Я сам.

Всё мое знание, все воспоминания, вся моя сила. Как только я открою шкатулку, всё это вернется ко мне.

Гравер высек ведьмовской лабиринт у меня в голове своими магическими резцами.

Сидя в камере, я потрогал свой опаленный скальп. Слова, что скрывались под кожей. Высеченные на кости. Слова, более могущественные, чем те, что написаны у меня на спине или на ошейнике.

Пальцы левой руки следуют линиям ведьмовского лабиринта под кожей, а пальцы правой — по завиткам шкатулки. Я нашел ключ, и он действительно всю дорогу был у меня.

Шкатулка с секретом распахнулась.

И я в последний раз окунулся в глубины памяти.

Я видел склеп с желтыми стенами. Внутри круга на полу стоял на коленях мужчина, побитый, но не сломленный. Это я. Я увидел письмена древнейшей магии, нанесенные на камни вокруг. Никому еще не удавалось взглянуть на них и унести с собой в памяти. Самый могущественный, самый охраняемый магический секрет Гильдии.

Я всё это запомнил.

Тигрица Бел была права. Я заполучил то, за чем пришел.

Ну а теперь мне пора.

Автор перевода - Игорь Козлов