Огонь потрескивал и шипел в камине, заливая комнату теплым мерцающим светом. Никакой иной свет Иван в съемной комнате не зажигал. На всякий случай, сказал он себе. Каждый раз, когда дрова в камине сдвигались, Ивана немного потряхивало, хотя он и старался это скрыть. Прошли уже недели с тех пор, как исчезло огненное видение в небе, но Иван все еще ловил себя на том, что дергается при каждом треске поленьев или пламени. Не так уж давно Китченер стал этой тварью. Он всё еще чувствовал, как полыхает руна. Всё еще мог слышать крики.

Иван сидел в велюровом кресле, котелок он положил на столик рядом, резную трость – на колени. Черный камень душ, вмонтированный в рукоять трости, отражал огонь. Он сделал еще один глоток из стакана с виски под неумолимый ход стрелок.

Дверь скрипнула и отворилась. Иван даже не расслышал шагов в коридоре. То было свидетельством подлинного изящества его гостьи, учитывая его собственные навыки и дешевизну полов в гостинице. Фигура проскользнула внутрь и заперла дверь. Иван поднял голову, оценивая её.

Мэй Фэнг подошла к очагу, принялась растирать ладони над открытым пламенем. Она еще носила под дешевым дождевиком свою рабочую одежду, вощеная поверхность плаща была покрыта каплями воды. Мэй сбросила его на кровать. Она повернулась.

— В конце концов они узнают, — сказал Иван, но мысли его явно были где-то далеко.

Мэй ответила не сразу. Она потянулась к шпилькам, скрепляющим ее волосы в тугой пучок на затылке. Освобожденные волосы упали блестящим каскадом. Они отразили свет пламени, как тонкий шелк, и растеклись по ее плечам, спине, рукам.

Это напомнило Ивану о прячущемся в глубинах его камня душ свете, а также о том, как в полуночном небе проносится молния – яркая, резкая, лаконичная.

— Мне все равно, — тихонько сказала она.

Карты были древними, ориентиры – давно исчезнувшими. Тири вглядывалась в смазанные чернила, пытаясь сопоставить окружающую ее пустошь с многолюдными городами и великолепными улицами, нацарапанными на выцветшем пергаменте. Прошло много времени: цивилизация обратилась в пепел, когда эти чернила были еще свежими. Цивилизация Тири, ее народа. Ничего не осталось, кроме бредущих за ней и кого-то, кто обещал ждать на том конце пути.

Но ей больше нечего было делать. А время подходило к концу.

— Столько всего изменилось, Денок, — сказала она. - От нашего мира ничего не осталось.

— Об этом позаботился Черуф, — ответил телохранитель. Он удобно устроился в седле слева от Тири, сразу позади. Их скакуны тихонько гудели. Это - и шорох ветра – было единственным шумом в этом проклятом месте. — Если владыка кузни и проходил здесь, то не оставил следов. Мы даже не знаем, жив ли он.

— Должен быть.

Тири снова расправила карту. На древнем свитке было одно свежее чернильное пятно, указывающее на местонахождение древней кузницы. Мастер покинул убежище несколько десятилетий назад, чтобы отыскать ее. Это была его карта, оставленная дома, отразившая его планы на случай, если кто-то захочет последовать за ним.

— Его кости могут валяться где угодно на дороге, забытые и погрузившиеся в песок. Мы можем стоять на его могиле прямо сейчас, - Денок поерзал в седле, опустив глаза, как будто действительно ожидал увидеть торчащие из песка кости, - Или он мог пойти совсем другим путем и оказаться в совсем другом месте. Возможно, он ушел дальше. Или умер. Откуда нам знать?

— А куда нам идти? — сказала Тири. Она указала на неровную линию горизонта, - Вероятно, это Дэндовы пики, а там – Ущелье Исхода. Если он где и есть, то там.

— А если нет?

— Тогда продолжим. Больше мы ничего сделать не сможем, - Тири свернула карту и убрала ее в футляр на седле.

— Ты веришь, что Черуф воскрес, Денок?

— То, во что я верю, не имеет большого значения. Что-то пришло в Малифо. Если это и не он, оно определенно несет в себе его ярость.

Телохранитель дернул поводья, повернув скакуна назад, чтобы присоединиться к остальной части каравана.

— О чем задумалась?

— О том, что мы почти дома, — ответила Тири с легкой улыбкой на губах.

Тишина заставляла Офелию нервничать. В Байю не бывает мира, если только не собирается случиться что-то особенно опасное. А последние две недели Красная Клеть была чертовски мирной. Вот почему она была здесь. Чтобы положить конец всей этой «мирной» чепухе и докопаться до сути происходящего в Клети. Буквально.

— Мы действительно пойдем туда? — спросил Рэми. Винтовка, висевшая у него на плече, была больше его самого. - Плохая идея, очень плохая идея.

— Мне нравится, — с улыбкой сказал Рафаэль, - люблю неприятности.

— Просто смотрите в оба, — сказала Офелия. Ее маленькая банда стояла на осыпающемся краю Клети. — А если увидите…

Столб пламени вырвался из бурлящей дыры в центре Клети далеко внизу. Он превратил стекающие в нее водопады в пар и поднял в небо столбы прогорклого дыма. Пере Раваж завопил и начал карабкаться по грязному склону. Офелия схватила его за комбинезон сзади и потащила обратно.

— Я сказала - осторожно!

Как только Пере оказался на твердой земле, она шлепнула его по затылку, а затем рявкнула на остальную часть банды:

— Всё, погнали! Покончим с этим раз и навсегда!

Карета прыгала и качалась на неровной дороге, испытывая Людвига на крепость желудка. Пирожки с фаршем, которые он съел на завтрак, беспокойно тряслись в кишках. Раскачивание подвески вперед-назад вкупе с бурчащим животом делало это путешествие все более и более неприятным. Он надеялся, что оно того стоило.

— Еще раз, как, говоришь, звать этого парня? — спросил Людвиг. Якобсон, сидевший на скамье напротив клерк, достал из внутреннего кармана пиджака небольшой блокнот, открыл и просмотрел.

— Парсон. Прежде мы с ним имели ограниченное сообщение. У него обширные познания в технологиях эпохи Тиранов, но он стесняется встречаться лично, — он захлопнул и убрал блокнот. – Дело имели с посредниками.

— Ничего удивительного. Он живет посреди хренова ничего.

Людвиг отдернул бархатную занавеску и выглянул наружу. Мимо проносилась каменистая местность и низкорослые деревья. Они ехали по устойчивому склону, следуя по серпантину вверх по склону горы.

— Мы уверены, что это не западня?

-Нет, — сказал Якобсон.

— Утешительно, - Людвиг отпустил занавеску, затем достал из бокового отсека хрустальный графин с виски и налил в стакан. Он наклонил бутылку в сторону Якобсона. — Капельку для храбрости?

— У меня тут храбрости на двоих, — сказал Якобсон с натянутой улыбкой и погладил выпуклость под мышкой. Людвиг ухмыльнулся.

— Именно то, что говорит мужчина перед своей первой и последней перестрелкой, - он отхлебнул обжигающее горло виски, посмаковал. Бурчание его живота усилилось. - Я чувствовал бы себя лучше, если бы здесь был МакКейб.

— Мистер МакКейб занят иными делами, — сказал Якобсон. Карета резко качнулась влево, затем с лязгом остановилась. — Думаю, мы прибыли.

— Или лошади пали замертво, и домой мы вернемся пешком, - Людвиг прикончил свой стакан, утер губы тыльной стороной ладони и показал на дверцу, - после тебя, Якобсон, и твоей «храбрости».

За тяжелыми бархатными занавесками и внутренними деревянными панелями кареты мир оказался ярким, жарким и пыльным. Людвиг сморщился, неуклюже вылезая из кареты. Подвеска заскрипела, когда грузный мужчина спустился по откидным ступеням. На его лбу мгновенно выступил пот, привлекая внимание к заправленному в рукав платку с монограммой. Людвиг вытянул шею и огляделся.

— Ну, — пробормотал он, - начало разочаровывает.

Они достигли вершины горы. Ее венчали разбитые скалы и обожженные солнцем валуны. Ничего иного. Дорога просто оборвалась.

— Эй! – позвал Якобсон. Обеими руками он прижимал к груди саквояж. Как он в таком положении надеялся дотянуться до своей «храбрости», Людвиг не понимал. – Есть тут кто?

— Едва ли нужно орать, Якобсон. Парень или помер, или в курсе нашего присутствия, - заметил Людвиг, - по моему опыту, тот, кто живет на вершине горы, очень щепетильно относится к уединению.

— Верно, сэр, - раздался мелодичный, почти металлический голос отовсюду сразу. – Кажется, за вами не следовали?

— Мы ведем дела с великим тщанием, мистер Парсон, - Людвиг медленно поворачивался кругом, пытаясь найти собеседника. – Мы уважаем вашу частную жизнь в той же степени, что и свою собственную.

— Прикатили на золоченной карете, в костюмчиках и при огнестрельном оружии, и говорите о частной жизни...

Голос потонул в статике. Из теней за окружающими скалами показался силуэт. Он был сгорбленным, будто его рассекли пополам и склеили обратно немного неправильно.

— Кажется мне, что о частной жизни вы знаете немного, господин фон Клаузевиц.

Существо, вышедшее на свет, выглядело диковатым. Его кожа была темно-синего цвета, а череп венчал костяной гребень. Когда оно приблизилось, Людвиг с удивлением увидел, что его ноги были вывернуты, как у страуса, и оканчивались широкими раздвоенными ступнями. Его рот был заполнен десятками маленьких острых зубов. На нем был плащ, который почти идеально сливался с окружающими камнями.

Людвиг попятился, а саквояж Якобсона с треском упал на утоптанную пыль. Людвиг оглянулся через плечо и увидел, что Якобсон преисполнился «храбрости». То был крошечный револьвер, настолько новый, что на барабане еще висела заводская печать.

— Не глупите, Якобсон. Никто не будет стрелять. Надеюсь, - Людвиг вытер пот со лба и посмотрел на существо. Оно был высоким и двигалось грациозно. — Мы ищем человека по имени Парсон.

— Я - Парсон, — сказало существо. Хотя эффект динамика пропал, когда Парсон говорил, его голос по-прежнему был мелодичным. Людвиг вспомнил о музыкальных шкатулках, которые после завода как бы говорили. Парсон зашагал на своих странных ногах по выжженной солнцем вершине горы. — А вы — Людвиг фон Клаузевиц и Честер Якобсон из Общества Исследователей. Так?

— Именно.

— Хорошо. Идите за мной.

Парсон прошел мимо кареты и исчез в расщелине между двух скал. Людвиг и Якобсон лихорадочно переглянулись, затем сделали, как им было сказано. Расщелина окончилась слегка приоткрытой железной дверью.

— Уберите пукалку, мистер Якобсон. Она меня нервирует.

— Это... это что? Нефилим? – прошипел Якобсон.

— Если я не ошибаюсь, наш таинственный информатор – из Айя. Тех самых, кто сделал большую часть проданных нам артефактов, - Людвиг хихикнул, представив перспективы, - Да он мог сам и создать их! Представь себе такое!

На удивление, внутри пещеры за дверью было значительно теплее, чем снаружи. Волны жара омыли вошедшего Людвига, чьи одежды мгновенно пропитались потом. В центре зала стояла кузница, чей открытый очаг, похожий на красный глаз, выплевывал пламя.

— Вы кузнец? – проронил Якобсон.

Парсон покачал головой, медленно снимая маскировочный плащ. Под ним оказалась темная мантия с навешанными изящными драгоценностями.

— Тогда зачем тут кузня?

— Мой народ страдает от заболевания, которым нас за непослушание одарил Тиран Черуф, - Парсон закатал рукав, показав пепельную рану. Через края шрама сыпались искры. – Жара замедляет его развитие. На время.

Он опустил рукав и указал двум мужчинам следовать за собой вглубь здания.

— Вот почему я живу один, тут. Влажные улицы города Малифо – не для Айя. Вперед. Вы должны кое-что увидеть.

Парсон провел их через длинную галерею, заполненную различными машинами и тихо пыхтящими приспособлениями. У Людвига практически текли слюни при виде всех этих артефактов. Они миновали пару гладких автоматов, двуногих и вытянутых, которые могли послужить средствами передвижения. Полки на здешних стенах были набиты запчастями, свитками и всевозможными странными приборами. Парсон игнорировал все это, но Людвиг то и дело останавливался, чтобы присмотреться через свой монокль.

— Это, должно быть, какое-то измерительное устройство, да? А это? Оно похоже на эфир-вокс, но без антенны и источника питания. А тут? Что это? Мистер Парсон, пожалуйста, вы должны сказать мне, что это такое!

— Это – не ваше дело, — отрезал Парсон. — Я привел тебя сюда не за безделицами

— В вашем послании говорилось, что вы хотите показать нам нечто важное, — сказал Якобсон. - Как вы знаете из наших предыдущих соглашений, мы щедро платим за артефакты или информацию, которая может привести к новым открытиям. Наши предложения могут быть весьма щедрыми!

— То, что я вам покажу, не для продажи, - Парсон замер у двери, которую будто вырвали из борта военного корабля, с колесным замком и тяжелым запором. Айя глянул на мужчин, будто взвешивая. – Поверьте, будь у меня другое мнение, мы бы не разговаривали.

Он распахнул дверь и жестом пригласил их пройти. Людвиг с трепетом переступил порог. В комнате пахло раскаленным металлом и старостью, как в морге дома престарелых. В узком, вызывающем клаустрофобию пространстве за дверью было всего два источника света.

Первым была лампа, низко висевшая над медицинской койкой. Две фигуры из числа Айя скорчились в ее слабом свете, одна лежала на кровати, а другая стояла на коленях рядом. Старая Айя в постели выглядела почти мертвой, ее хрупкие конечности были испещрены швами из тлеющей золы. Время от времени из ран вырывались клубы пара, поднимая в воздух искры и пепел. Одеяло, накрывавшее ее, было изрешечено обугленными дырами. Женщина рядом была изысканно одета, ее костяной нарост был увешан драгоценными камнями и безделушками, а платье было сшито из тончайшего шелка. Несмотря на одеяния, выглядела она как убитый горем ребенок в трауре. Она шептала старухе нежные, мелодичные слова.

Вторым источником света был светящееся навершие остроконечного посоха, который держал целиком одоспешенный Айя в углу. Когда Людвиг вошел в комнату, тот рванулся вперед и встал между дверью и кроватью. Его оружие взвизгнуло, лезвие заискрилось от мощной энергии.

— Спокойно, Денок, - сказал Парсон, толкнув Людвига назад. – Это те люди, о которых я говорил. Людвиг, Якобсон, это – Старейшина Тири, Старейшина Ава и могучий Денок.

— Они вооружены, - напряженно произнес Денок.

— Вам опаснее их бумаги, чем их оружие, - ответил Парсон.

— В любом случае мы хотим, чтобы все чувствовали себя комфортно, - сказал Людвиг, - Якобсон, пистолет.

Якобсон осторожно извлек револьвер из своего пальто и бросил на ближайший столик.

Денок слегка расслабился, пока Парсон не отпихнул его в сторону, чтобы пройти.

— Так лучше, мистер Парсон?

Два Айя наклонили головы и посмотрели на владыку кузни. Тот дернул плечом.

— Так меня зовут они.

— Что здесь происходит? – спросил Людвиг, - Она умирает?

— Ее забрало Проклятие Пепла, - тихо сказала Тири, - как и многих других.

— Ужасно, - Людвиг осторожно приблизился к ложу. Старуха разваливалась, осыпалась внутрь самой себя, будто болезнь выжигала ее изнутри, начав с плоти.

– И что, ничего нельзя сделать?

— Я сделаю, что смогу, - сказал Парсон, миновав ложе и приступив к работе за рабочим столом в углу. – Ава – моя старая подруга, с тех самых пор, как я покинул убежище и пришел сюда. Если я смогу ей помочь – она не умрет.

— Но... кажется, вы говорили, что живете здесь один?

— Так и было. Обстоятельства изменились.

Тири восприняла это как намек. Она еще раз сжала ладонь Авы, встала, взяла себя в руки. В один момент она была ребенком, оплакивающим умирающего родителя, а в следующий — царственной, грациозной и даже красивой. Людвиг был впечатлен. Женщина Айя подошла к нему поближе, нависнув над ним.

— Проклятие Пепла мешает нам уже давно. Порой оно убивает, а страдаем от него мы все. Даже я. Мы сбежали достаточно далеко от его источника, глубоко в пустыню, и думали, что в безопасности, — сказала она.

— Источника? Тут упомянули Черуфа. Это Черуф сделал, да?

— Да. За наш бунт. Он разрушил наши города, истребил наши армии, а затем проклял наши тела. Поэтому мы бежали в пустыню, - Тири рассеянно провела пальцем по одному из затянутых пеплом шрамов на руке, - и этого было достаточно, чтобы долгое время выживать.

— Разрушенные города, да? — спросил Людвиг. Его сердце заколотилось. – Остались ли… карты этих городов?

— Этого было достаточно до недавнего времени, — сказала Тири, игнорируя вопрос Людвига. Будет к чему вернуться позже. - Недавно что-то изменилось. Проклятие усилилось. Черуф вернулся.

— Горящий Человек, — сказал Якобсон.

Людвиг энергично закивал, задвигал челюстями.

— Ну, конечно, Горящий Человек! Хотите сказать, что чувствуете его?

— Нас тянет к нему. Ничего более.

Тири подошла к дальнему краю комнаты. Когда глаза привыкли к темноте, Людвиг смог сказать, что посреди той стены была дверь.

— Вы поэтому обратились к нам, Парсон? Надеялись, что мы сможем побороть это. Проклятие Пепла? – Людвиг наклонился ближе к старухе, с отвращением изучая ее раны. – Чудесные исцеления – не то чтобы наша специальность. Гретхен могла бы...

— Нам известно лекарство, - сказала Тири, - следует уничтожить Черуфа, раз и навсегда. Однажды мы его сковали. Сможем снова.

Людвиг и Якобсон обменялись взглядами. Людвиг прочистил горло.

— У вас есть для этого средства?

— Нет, пока нет. Но есть знания. Артефакты, которые вы разыскиваете, тайны, что вы выкапываете... мы создали эти чудеса, - Тири театрально повернулась. – С тех пор многое было утрачено, но мы остались.

— Мне кажется, что вы не понимаете, с какими силами намерены сражаться, - прервал ее Якобсон. – Горящему Человеку подчиняются бесчисленные легионы культистов. Если уж армии Королевской Империи не справились с ним, не знаю, чего надеются достичь парочка инженеров и умирающая женщина.

— Это вы не понимаете, - Тири распахнула дверь. Хлынул ослепляющий свет. Радуясь, что можно избавиться от вони умирающей старухи, Людвиг последовал за лидером Айя. Они встали на крыльце, с которого открывался вид на широкую равнину на западе. Тири махнула рукой:

— Мы не одни.

Пустошь заполонили палатки и дымящие жаровни. Между группами шатров сновали цепочки автоматов, периметр патрулировали всадники. Большие машины топали с тяжелыми бронированными паланкинами на спинах или тянули элегантные экипажи и набитые ящиками вагоны. Целый город со странными видами и странными обитателями раскинулся у подножия горы.

— Айя уже достаточно долго прятались в пустыне. Черуф – наше наследие, наше проклятие. Мы либо уничтожим его, либо умрем. – Тири повернулась к замершему Людвигу. – И мы выбрали жить.

— Но как... что нам... – Якобсон ошеломленно хлопал глазами, - Общество не для того существует. Мы просто... мы...

— Ну-ну, Якобсон, - Людвиг заткнул клерка ладонью, широко и жадно улыбаясь, - уверен, что мы сможем прийти к выгодному соглашению.

Культисты стояли в стороне от Каэрис, бледными, трясущимися костяшками пальцев сжимая плетенщики. Они знали, что грядет. Каждая молекула в воздухе искрилась, пахла озоном, с кислым привкусом безумия, испепеляющим вишневые деревья. Они с трепетом наблюдали, как Каэрис поднимает голову к небу. Под вдох толпы она снова позволила огню войти в себя.

Продолжение по ссылке.

Автор перевода - Никита Шевцов