— Ты чокнулся? – прокричал только что прибежавший Жак Дю-Ден. – Ты вот просто так дал ему забрать ее?

Еще несколько гремлинов в растущей толпе выразили те же протесты, безразличные к тому факту, что сами прятались лишь пару мгновений тому назад, когда Уликс один на один разбирался с великаном.

— Спокойствие, - произнес Уликс, махнув рукой разъяренным селянам. – Медок никуда не делась.

Собравшиеся гремлины удивленно оглянулись – верзила уходил вдаль по болотам, и в его руке отчетливо сверкала золотая свинка.

Уликс со смехом обратился к своей собаке:

— Покажи им, девочка.

Пенелопа отодвинулась в сторону, и из-под ее мохнатой шкуры показалась Медок, с довольным хрюканьем проложившая путь сквозь кучу нарезанной моркови. Все это время она была там.

— Но… - замешкался Жак, оглядываясь на другого золотого поросенка, только что скрывшегося из виду.

Уликс протянул руку в загон со свиньями и достал жестяную банку золотой краски, из которой торчала кисточка.

— Ентот увалень, поди, будет уже на полдороги до Бреши, покуда смекнет, шо к чему, - сказал он.

Гремлины радостно загоготали.

— Да обождите вы, - сказал Уликс, шикая на них, - все они ж такими болванами не окажутся, а потому слухайте сюда. План топерича вот какой..

Джо и Джек Ойлеры въехали в деревню на следующий день. На своих высоких лошадях, в потрескавшихся от солнца кожаных плащах, сверкая винтовками, пистолетами и ножами, оба охотника за головами всем своим видом исключительно впечатлили общину деревенских гремлинов, у которых даже старый ржавый мушкет почитался грозным оружием.

Братья спешились и выждали немного, чтобы местные хорошенько их рассмотрели. Они много времени провели во всеми забытых городках и потому хорошо освоили игру в устрашение и впечатление.

— Здоров, - наконец вымолив Джо, промочив бандану и отирая ей шею. – Жарковато сегодня, да?

— Еще как, здоровяк, - сказал ближайший гремлин, особо старый и морщинистый представитель своего вида, жующий кукурузную трубку. – Вы, джентльмены, никак, золотых свиней поглядеть к нам заявились?

— Каких? – Джо был весьма удивлен таким поворотом. Они намеревались разыграть карту «мы тут проездом», пока будут выяснять, где гремлины прячут металлическую свинью. Он никак не ждал ни того, что все пойдет вот так прямолинейно, ни что старый гремлин воспользуется множественным числом. — Золотых свиней?

— В ты шо ж, не слыхал? – спросил старый гремлин, внезапно весьма охочий поведать историю очередной паре ушей. – Дык надысь нашний свиновод Уликс цельным выводком свиньев из золота разжился. Чыстое золото, во как – вот ентими самыми глазами их видал. Он даже указал на органы, о которых идет речь, если вдруг Джо прослушал эту часть рассказа.

— Чистое золото, хех?

— Точно так, мистер. 32-карата золото, или меня зовут не Амос.

— Вот как? – Джо оглянулся на брата, который с внушающим уважения мастерством скрывал алчную ухмылку. Ни тот, ни другой поверить не могли, что зеленое дурачье вот так запросто будет похваляться, что прямо в этой деревне у них есть целый выводок золотых свиней. — Наверное, стоит пойти посмотреть на это самим.

— Пойди-пойди, здоровяк, - подбадривал его Амос. – Уликс, слышь-ка, как раз их продавать хотит. Сам погляди – золотые, как есть.

— Обязательно так и сделаю. – сказал Джо. – Благодарствую. Он коснулся шляпы и повел лошадь в указанном Амосом направлении. Его отправился следом, держась на шаг позади.

— Нет, ну ты видел? – прошипел Джек сквозь зубы. – Они правда верят, что мы за них заплатим?

— Не пори горячку, - оборвал его Джо. – Мы сейчас спокойные и любезные. Никакой пальбы, если получится обойтись без нее. Эти гремлины такие тупые, что мы сумеем уйти отсюда со всем выводком без лишней суеты, если сделаем все, как надо.

Джек старался сдерживать смешки. Они добрались до неказистой старой хижины с таким же неказистым загоном для свиней сбоку от нее. Приветливый гремлин с луком через плечо и чем-то, похожим на болы, свисающим с пояса, вышел из-за угла, скача на деревянной ноге. Следом за ним семенила красивая собака.

— Доброго дня, приятели, - обратился он, подходя ближе. – Как увидел вас, так сразу и понял, шо вы как раз из тех парней, шо знают толк в хороших сделках.

— В самом деле? – ответил Джо, улыбаясь в ответ. – Ну, мы услышали любопытнейшую историю о неких свиньях, которых выставил на продажу добрый малый по имени Уликс.

— Это я и есть, парни, - сказал хромой гремлин. – Но свиньи-то не простые, во как. Золотые они. Чистое золото.

— Да, мы слыхали что-то в этом духе. – отвечал Джо, косясь на брата.

— Раз уж такое дело, то я как раз ищу, кто б их у меня купил, - продолжал Уликс. – Мне-то шо с ними делать? Плодиться не могут. Съесть их и подавно не получится. Вот и подумал: а продам я их – куплю себе славный домик где-нибудь в Малифо. Он ухмыльнулся им обоим, и они тактично посмеялись.

Уликс уже взялся за изгородь свиного загона, но вдруг остановился.

— Ну вот шо, парни, - сказал он, - смотрите, скок душе угодно, а руками не трожьте, покамест сделку не заключим. Их ток што полировали, и потом большая морока стирать с следы пальцев.

Джо показалось, что это прозвучало немного фальшиво, и снова кивнул. — Ну ладно.

Уликс ухмыльнулся и открыл проход в загон, но потом снова остановился.

— А, и ищо кой-чего, парни. – сказал он. – Если мы заключаем сделку, возвратов никаких потом не допускается. Только так и по-другому никак. Ничо личного, парни, я так дела делаю всегда и со всеми. О, и вот чего еще – деньги давайте перед тем, как заберете свиней.

Джо нахмурился от множества тревожных звоночков.

— Ты свиней-то нам покажешь, или как?

Уликс изящно кивнул и распахнул ворота загона. — Милости просим, парни.

Едва Джо посмотрел туда, сердце чуть не прыгнуло к нему в глотку. В загоне лежала на боку огромная свиноматка, дремавшая, пока ее выводок поросят жадно кормился. И все, как на подбор, сияли, словно начищенные золотые слитки.

— Мать чесна… - прошептал его брат.

— Дык я ж говорил: чудо, а не свиньи, - гордо проговорил Уликс, облокотившись на ограду и выпятив грудь, словно гордый отец.

Джо уже собрался согласиться с ним, но тут заметил золотые мазки на брюхе мамаши. Приглядевшись, он увидел, что на поросятах, суетившихся вокруг нее, проступали розовые пятна, и вокруг загона держится резкий химический запах.

— Ах ты мелкий зеленый пройдоха! – выругался он. – Это же краска! Ты их выкрасил под золото!

Ухмылка Уликса испарилась. — Да погодите вы, ребята, они вправду золотые, вот прям как мои зубы!

Джо нагнулся и ухватил поросенка, подняв его вверх. Когда тот стал барахтаться, вырываясь из крепкой хватки, с копыт полетели золотые капли. Джо почувствовал на ладони липкую сырую краску. Он с отвращением выпустил скотину.

— Ты пытался нас напарить! Они не золотые!

Уликс стал отступать, силясь спасти сделку. — Да полно вам, ребята – как краска подсохнет, так вообще никто не отличит. К вечеру уже продать сможете! Ну давайте полцены скину!

Джо горько засмеялся.

— Да ты, никак, перегрелся на солнце, - сказал он. – Я их у тебя и даром не возьму. Пойдем, Джек – мы в этом свинарнике только время теряем.

Он потянул уздцы лошади, оставив отчаянно торгующегося гремлина позади и ругая себя за то, что ему хватило глупости проглотить весь этот бред про хряков из золота.

Поглядел бы Джо чуточку внимательнее в загон за спину Уликсу, старательно доигрывавшему роль отчаянно торгаша, заметил бы, что золотая краска сходит со всех поросят. Кроме одного.

Ну дела, - сказал Па Дингл, слезая с лошади прямо в грязь. Всю ночь лил дождь, и то, что было в гремлинской деревне утоптанной пылью, теперь превратилось в вязкую грязь по щиколотку, перемежающуюся лужами воды. Небо все еще было серым. Еще один такой ливень, как этой ночью, и они будут утопать в грязи уже по пояс.

Его сыновья всей гурьбой волоклись следом и теперь тоже спешивались в хорошо заученном порядке: Пир Дингл (который, благословленный одним нормальным глазом и одним выпирающим, выглядел так, будто постоянно на что-то таращится), Полтис Дингл (не самый умный, но зато с доброй душой), Понго Дингл (страдающий геракловыми проблемами с телесным запахом), Петоман Дингл (уродился без голосовых связок, а потому изъясняется гримасами, жестами и метеоризмом), и, наконец, коротышка с-Пинту Дингл (не больше четырех футов ростом, но зато злобный, что твой шершень).

Па Дингл вздохнул, обозревая свое потомство. В его жизни они были той еще обузой, но он старался и это обратить на пользу. Его взгляд остановился на ветхой гремлинской лачуге, к которой сбоку примостился свиной загон.

— Привет вам, - заголосил он, колотя в дверь.

Изнутри высунулся хромой гремлин с хмурой физиономией. — Чо надо?

— Мы прибыли за этой, так сказать, золотой свиньей. – объявил Па Дингл.

Гремлин закатил глаза. — Шо, еще один? – ворчал он под нос, выволакиваясь из дома в густую грязь. - Если б я откладывал по монете каждый раз, как меня спрашивают о треклятой золотой свинье, я б уже и правда смог купить себе одну и покончить с этой ерундой.

— То есть, я не первый? – уточнил Па Дингл.

— Да какое так! – пробубнил гремлин, медленно ковыляя к загону. – Когда заявились первые несколько, я уж подумал, шо эт шутка такая. Пытался даже деньжат срубить на этих байках, но дрянные свиньи все время слизывают краску.

Па Дингл кивнул – он уже слышал намедни утром рассказ братьев Ойлер про крашеных свиней, но решил, все-таки, приехать и убедиться самостоятельно. Ипполит ведь раньше никогда не ошибался.

Гремлин задержался, переводя дух, и, дойдя, наконец, до загона, привалился к кособоким воротам. — Говоря по правде, мистер, я уже сыт всем этим по горло, – он бросил на Па Дингла сердитый взгляд. – Думаю, что следующий, кто будет стучаться мне в дверь, чтобы спросить про золотую свинью, будет иметь дело с моим ружьем.

Он распахнул ворота и отошел в сторону.

— Ну вот, идите и ищите. Сыщете там золотую свинью, поделим выручку пидесят на пидесят.

Па Дингл и его парни сбились в кучу, приглядываясь, и сказать, что вид они имели разочарованный – все равно, что не сказать ничего. Дородная хавронья валялась розовым мешком прямо в грязи, вымазанная ей вся, не считая той части, которая была обращена к небу, а с дюжину мелких поросей толкались вокруг нее за молоком. Грязь была такой глубокой и жидкой, что они все были перемазаны в ней – только тут да там виднелись розовые проплешины.

— Ну шо, видите? – сказал гремлин. – Нету тут никакой золотой свиньи. Думаешь, я б еще жил в этом сарае, если б она у меня была?

Па Дингл почесал нижнюю губу, водя по ней языком. Он пристально разглядывал скопище голодных поросят в грязи. На вид самые обычные, но он проделал такой долгий путь не попусту и, к тому же, твердо верил, что нет дыма без огня.

Приглядевшись, он заметил, что один поросенок уж очень густо покрыть грязью – будто кто-то нарочно его обмазал. Не было видно ни кусочка розового тельца. Взгляд Па Дингла оставался таким же недоверчивым, но кривая улыбка уже расползалась по лицу.

— Понго, поди и погляди-ка вон на того самого чумазого свиненка, - сказал он.

— Чего это я, Па? – посетовал Понго.

— Того, что воняешь, точно сам свинья, - огрызнулся его отец. – А ну делай, что велено.

Причитая, Понго прохлюпал по предательской грязи и поднял указанного поросенка. Зажав его в одной руке, второй он счистил с него пригоршню грязи. Проступила розовая мягкая поросячья плоть.

— Не золотой, Па. – доложил он.

— Всех проверяйте, - сказал Па Дингл, не желая сдаваться. – Петоман, иди помогай ему.

Петоман поднял бровь и издал короткий выдох, который оканчивался чем-то вроде вопросительной интонации.

— Да, ты. Пошел и сделал.

Петоман протиснулся в загон рядом с братом и на пару они принялись оттирать спины кормящихся поросят от грязи, одного за другим.

— Розовый, розовый, розовый, - отчитывался Понго, двигаясь вдоль ряда. Па Дингл с растущим разочарованием наблюдал, как они прошли весь ряд из конца в конец. Спина каждого поросенка теперь была чистой и розовой.

— Нету ее тут, Па, - сказал Понго. – Должно быть, припрятали гдей-то. Схоронили в какой-нить хибаре, поди.

— Ты так думаешь? – фыркнул гремлин, все еще облокачиваясь о воротину. – Ну давай, попробуй унести хоть одного из выводка прочь из загона, и я погляжу, что с тобой сделает Мэйси, только лучше тебе уметь при этом очень быстро бегать.

— Да она где-то тут, - сказал Па Дингл. – Переверните деревню вверх дном. Мы ее отыщем.

— Как бы не так, мистер, - донеслось из-под его локтя.

Их окружили гремлины – несколько дюжин. Большинство пришли с пустыми руками, но вполне достаточно среди них принесли бедные горшки, ножи, молотки и другие орудия для претворения в жизнь их угрозы. Один даже принес старый ржавый мушкет.

— Вы уже довольно причинили хлопот новому выводку нашего Уликса, - сказал старый гремлин, жевавший чубук кукурузной трубки. Он ощерился на Па Дингла оставшимися зубами. – Проваливайте-ка по добру по здорову, пока еще можете.

— И всем, кого будете встречать по дороге, говорите, - добавил Уликс, когда семья начала пятиться и залезать на лошадей, - что следующий олух, который придет к моей хижине, чтобы донимать меня историями про золотых свиней, получит дробины, слыхали?

Па Дингл бросил сборищу селян последний хмурый побежденный взгляд исподлобья и поскакал в сторону города.

Когда последний человек скрылся из виду, гремлины столпились вокруг загона с удивленными лицами.

— Где она, Уликс? Куда ты ее припрятал?

Уликс прохромал в загон и поднял первого поросенка в ряду, держа запачканного грязью малыша так, чтоб всем было видно. У них на глазах Пенелопа забежала в загон и принялась торопливо вылизывать поросенка дочиста. Гремлины увидели проблески золота, появляющиеся там, где прошелся шершавый язык Пенелопы.

Медок чихнула, забрызгав шкуру Пенелопы грязью и розовой краской.

— Порой люди такие дураки, - сказал Уликс.

Автор перевода - Алексей Дмитриев

Автор оригинала - Грэм Стивенсон