Титания, Королева Осени

Она почувствовала завихрение эфира в момент самого прибытия Его. То было безумие и пламя, открывшиеся и закрывшиеся друг перед другом реальности, проявление грубой силы магии между мирами. То был новый игрок в великой игре Малифо. Молодняк дрожал перед Горящим Человеком, ибо они его не понимали.

Но пока горел Малифо Сид, Осенний Двор процветал. Связь Титании с первоначалами была крепка и защитила ее от угрозы Горящего Человека. С каждой минутой ее шествия по своим владениям ее силы омолаживали мироздание, разорванное на части смертью и алчностью. Дикие земли расширялись на север, а ко Двору возвращалось былое величие. Трон из страннодрева возвысился вновь, сотканный из переплетений корней, покрытый беспрестанно опадающими яркими листьями. В центре всего была Титания. Рубище узницы она сменила на живой доспех, знаменуя начало эры возрождения. Подле нее – Шезул, заточенный в клинке Масамунэ. Она – возродившаяся Королева Осени.

Все большие силы стекаются под ее знамена в эти неспокойные времена. Титания приветствует всех. Ее магия усиливается с каждой каплей крови, поглощенной жертвенным камнем. Королева Осени хранит Дикие земли, формирует оборону и дает Двору собраться с силами. Малифо – это ее зона ответственности, но Горящий Человек – это проблема. Однажды Титания уничтожила Тиранов – она сможет сделать это еще раз.

Некима, Мать выводков

Запретные ритуалы проводились в глубинах Узлового леса по повелению Некимы. Ее шаманы начала достигать успехов, создавая различных более сильных, более быстрых, более подготовленных нефилимов. Новая магия хлынула в черную кровь и даровала способности, ранее виденные у единиц на поколение. Некима крайне рада превращению нефилимов в живое оружие, но не все чернокровки согласны с ее решениями вроде ускоренного взращивания молодняка или приема полукровок в выводки.

При всех своих успехах Некима нервничает. Слова Зораиды и Эврипида преследуют ее, напоминая королеве, что она скована пророчеством. Некима преклонилась перед Титанией, которая становится с каждым циклом всё сильнее. Без углубления в запрещенные прежде знания, вроде некромантии, не получится освободиться от союза с Королевой Осени, боится королева чернокровных. Цена будет высока, но Некима сделала ставку, надеясь, что она – и нефилимы – смогут рассчитаться.

Но Горящий Человек всё поставил под вопрос. Соглядатаи доносят, что Зораида утратила контроль над нитями Судьбы. Титания отступила в свою глушь, а Эврипид о Горящем Человеке никому ничего не сказал. В сомнения Некима обнаружила надежду. Будущее непредопределено, хаотично. Возможно, лучшего шанса скинуть оковы Судьбы или ударить по Осеннему Трону не представится.

Сновидец, Бессонный

Снова и снова в его сознании повторялись они – крики и выстрелы, жуткие визги вылезших из воды тварей, последние слова отца, ушедшего из дома на бой и не вернувшегося. Сновидец большую часть ночей льнул к матери, орошая лицо слезами, пока не приходили несколько часов успокоения.

Когда-то сон был прибежищем, местом, где можно было спрятаться и поиграть в игры, которые взрослым не по нраву. А теперь парень выдохся. Последний след бунтарства молодости исчез, сменившись вялостью и тревожностью. Как бы он не старался, он не в силах избежать психологических травм, несомых кошмарами. Лондон до сих пор лежит в руинах. Его мать бьется, все бьются, но жизнь на Земле просто перестала поддаваться. В те редкие моменты, когда Сновидец проваливается-таки в беспокойную дрёму, он навещает своего единственного настоящего друга – Хрустя.

В Малифо перепуганный мальчишка парит там и тут, не в силах воззвать к своим снам, как мог раньше. Присутствие Хрустя чувствуется, но всё какое-то не такое. Сновидец чувствует, что его друг чего-то ему не говорит или даже зол на него. Хрусть заверяет, что всё в порядке… но Сновидец чувствует себя еще более одиноким, чем был.

Эврипид, Старик Одноглазый

Эврипил чуял Горящего Человека за недели до того, как он прорвался в Малифо. Боль пульсировала в черепе гиганта. Мощь эфира прожигала мускулы и кости до самой сердцевины в то время как шаман ощущал бесконечное безумие Горящего Человека. После восстановления гигант поспешил свериться со Старыми Путями – магией ритуальных жертвоприношений. Знамения и знаки, сокрытые в крови, принесли Эврипиду еще больше видений боли. Он не мог узреть ничего кроме размытой человекоподобной фигуры в голубом пламени, в центре бесконечной вариативности. Без промедления Эврипид ринулся посоветоваться с Титанией из Осеннего Двора.

Предупреждения гиганта обеспокоили Королеву Осени. Она чувствовала нечто между барьеров, разделяющих Малифо и иные миры, но гигант настаивал, что опасность куда страшнее, чем он думала. В таком состоянии Эврипид был бесполезен. Титания сказала ему вырезать на коже руны, что оградили бы разум Эврипида от перспективы сломиться под эфирной агонией и помогли бы черпать больше силы эфира в гаруспии. Древнейшая магия крови, внутренностей и костей ограждает Эврипида от безумия Горящего Человека. В моменты затишья между бурными штормами Эврипид задается вопросом, что предстанет его глазам, если они вернутся?

Зораида, Болотная карга

Когда Горящий Человек прорвался сквозь эфир, болотная карга зашлась диким хохотом. Она этого не предвидели – да и с чего бы? Какой гордячкой она была, думая, что может контролировать нечто настолько сложное, как плетение Судьбы! Событие натянуло ее нити. Возвращение Титании вырвало из рук Зораиды всякое подобие контроля. А теперь десятилетия, века труда сгорали перед ее взором. Она видела, как великая паутина занимается пламенем, и огни Горящего Человека меняют что было – и что может быть.

Зораида не могла играть с Судьбой, когда за стол село столько новых игроков, так что она вернулась к старым практикам. Ее котел забурлил, до краев набитый ингредиентами. Чары подтянули всяких болотных тварей под руку Зораиды. Творения из грязи и ряски восставали по команде ведьмы, подчиняясь ее магии вуду. Ведьма также начала путешествовать по Байю с огромными тучами мотыльков на буксире. Зораида призывает эти стаи в таком количестве, что они почти затмевают небо. Почему она терпит «всех этих жучил» — предмет многочисленных споров среди гремлинов.

Раздрай в Малифо стал почти облегчением. Зораида так долго кропотливо манипулировала Судьбой, что потеряла себя без этой задачи, которая занимала бы ее мысли. В ее походке определенно чувствуется напряженность. Ее смешок эхом разносится по Байю, всегда в сопровождении взмахов тысяч крылышек.

Пандора, Оторванная от Тирана

Два – это куча, а три – толпа, как говорится. Доверчивая Нерожденная и побитая Удача раздражали, но Отчаяние крепко держало Ящик в руках Пандоры. Глубоко в его недрах кричала заблудшая душа. Она могла видеть, как эта штука руководила ей, контролировала ее тело. Новая хозяйка была сильнее.

Нечто рыжее, яркое, пусть и сломленное, медленно восставало против чудовища, которое она так глупо выпустила. В этом всё дело. Отчаяние расслабилось, наконец дорвавшись и захлебнувшись страхом и безнадегой, затопившими Малифо. Увы, другие обитатели Ящика доставляли неудобства. Время от времени Удача выходила на первый план, надеясь, что крупицы неудачи может быть достаточно, чтобы открыть Ящик. Она тянула в одну сторону, а Отчаяние — в другую.

Отчаяние всё еще главное, но его первая узница быстро становится столь же проблематичной, какой была когда-то. Попытки обуздать Удачу сделали власть Ящика слабее, из-за чего в какой-то момент душа Пандоры сорвалась с цепи. Тираны наблюдали, что их носительница творит без их контроля. После того, как Пандора побывала в Ящике, у нее не осталось сомнений насчет истинного источника голосов в ее голове. Больше не осталось путаных мыслей, способных замедлить Пандору, и это очень нервирует Отчаяние.

Автор перевода - Никита Шевцов