Кому: Губернаторскому Секретарю Люциусу Мэтесону.

Расследуя исчезновение Ищейки 263, я обнаружил следующие записи, кои прилагаю. Никаких следов Торп.

День первый

Запишу, что вижу. Вижу камеру. Камни, дверь. Дверь заперта. Вижу тарелку и вилку. Тарелка пуста. Вижу пергамент и руку, держащую уголек. Вижу эти слова. Вот и всё, что я вижу.

Запишу, что знаю. Я буду участвовать в охоте, убивать клинком и пистолетом, пока не рассыплюсь прахом. Я буду повиноваться словам Госпожи и праведным служителям Гильдии. Я буду уничтожать ведьм, противостоящих им. Эту клятву я дал над телами убитых мной по ошибке.

Я буду охотиться. Буду повиноваться. Буду уничтожать. Я знаю это.

Запишу, что чувствую. Ничего не чувствую.

День второй

Запишу, что только что случилось. Госпожа вывела меня из камеры. Я следовал за ней по лестнице до внутреннего дворика. Она ударила меня по лицу и велела ждать одному во дворе. Ворота в высокой стене открылись, и я увидел улицу, по которой проезжали экипажи. Пошел дождь, и мой капюшон и накидка промокли. Над двором пролетел ворон. Дождь прекратился.

Когда солнце село, ворота закрылись. Появилась Госпожа и вернула меня в камеру. Она сказала, что я хорошо справился. Я сел и записал эти слова.

Когда закончу, спрячу пергамент и уголь в схрон за третьим кирпичом в седьмом ряду.

День третий

Мой сломанный клинок висит снаружи камеры. Госпожа сказала, что может отыскать меня с его помощью. Стоит это запомнить, хотя я не понимаю, что это значит.

Этим утром меня вытащили к моему клинку. Он очень важен. Знаю, что пистолеты тоже что-то значат, но ведьм разит клинок.

Инструктор вывел меня из камеры и провел по другой череде лестниц. Инструктор меньше и старше Госпожи, ему нужна палочка, чтобы ходить. Он меня не любит, знает, что я – паршивый убийца. Он мне это сказал, так что я это знаю.

Госпожа ждала. Зал, в котором она ждала, был длинным, низким, полным факелов и мечей. Все мечи были сломаны. Когда говорила Госпожа, они сияли ярче факелов. Госпожа водила своим мечом перед сломанными клинками, пока не обнаружила тот, что стал моим. На клинке были слова. Те слова отличались от записанных мной здесь, но я смог их прочитать. Надпись гласила: «Умри, невоспетый».

Госпожа спросила, прочел ли я надпись. Я ответил, что да. Госпожа спросила, понял ли я их значение. Я ответил, что нет.

Я раньше видел записанные так слова. Думать об этом больно.

День четвертый

Получил вторую метку. На спине написали заклинание. Заняло почти весь день. Чувствовал боль.

Госпожа сказала, что слова имеют силу. Их можно произнести, или записать, или прочитать. Порой всё это можно сделать одновременно. Тогда в них должно быть больше силы. Поэтому мне на спину поместили слова. Там они стали словами великой силы. Они дадут мне мощь, которой я буду разить ведьм, они защитят меня от их магии.

День пятый

Я такой не один.

День шестой

Вчера я поздно вернулся в камеру после тренировки. Инструктор учил меня обращаться с клинком и пистолетом. Он сказал, что я никогда раньше не держал пистолет. Не знаю, как он это понял. Он стар и мудр, так что он, должно быть, прав. Также он сказал, что я явно держал меч в руках раньше. Надо спросить Госпожу, когда. Я этого не помню.

После того, как закончилась тренировка, Инструктор сказал, что отныне я буду тренироваться с другими паршивцами. Я не знал, что есть и другие, похожие на меня. Не хотел этого забыть, но мне не позволено писать после того, как гонг отобьет полночь, так что записал только одно предложение.

Сегодня были еще тренировки с пистолетом и мечом. Еще были тренировки со словами. Инструктор говорил, мы слушали. Я узнал о Гильдии, о Госпожах Ведьменышей, об Ищейках-ведьменышах. Моя Госпожа – это Госпожа Ведьменышей, Дрессировщица. До того, как стать Дрессировщицей, она была Ученицей.

Я – Ищейка-ведьменыш. Не знаю, кем я был до того, как стал Ищейкой.

Я узнал, что все Ищейки – это ведьмы, которые отняли жизни невинных своим колдовством и были пойманы Гильдией. За их преступления их переделали в Ищеек. Ищейки-ведьменыши не помнят ничего из былых дней.

Я понял, что прошлое – это доска, которую Гильдия очищает полностью. Я не помню своих преступлений, но знаю, что они отвратительны и неправильны. Я должен искупить вину.

Прекращаю писать. Устал.

День седьмой

Сегодня много чего произошло. Следует записать всё в том порядке, в каком всё случилось.

Но прежде запишу то, что случилось только что. Инструктор зашел в мою камеру и нашел пергамент и уголек. Он обозлился и ударил меня много раз. Хотел знать, от кого я их получил. Не верил, когда я отвечал.

Потом пришла Госпожа. Госпожа и Инструктор вышли поговорить. Мне приказали оставаться в камере, пока я не понадоблюсь, но дверь камеры осталась открытой. Я подошел к дверному проему и стал слушать. Услышал их разговор. Я стоял в камере, но высунул голову. Так я не был непослушным.

Я видел, как Госпожа тычет Инструктора пальцем в грудь. Она говорила негромко, я не слышал ее слов, но явно они были тяжелы, и было их немного. Лицом Инструктор напомнил мне ведьму, о которой я напишу позже, он ушел прочь.

Госпожа прочитала эти записи. Сказала, что я хорошо справился. Вместо того, чтобы отправиться в зал с мечами, она повела меня другим путем. Я спустился на три лестничных пролета и прошел через три двери. Госпожа открывала их и затем закрывала за нашими спинами.

Госпожа провела меня в комнату, где были такие же, как я. Их было четверо. Они так же, как и я, носили накидки с капюшонами. У них тоже были пистолеты и сломанные клинки. На клинках были слова, но Госпожа сказала мне не читать эти надписи второй раз. Их кожа была черной, опаленной. Как и моя. Я не замечал этого до сего дня. Надо спросить Госпожу, как так случилось, что всех нас опалило.

Я присоединился к четверке, окружившей двух ведьм. Я хорошо усвоил, что ведьмы – это паразиты, что их подрывная деятельность вызвана ненавистью к учёным мужчинам и праведным женщинам, которые неустанно служат департаментам Гильдии во имя Губернатора.

Одна ведьма оказалась мужчиной. Он не смотрел на нас. Он был молод, с темной кожей, с цепями на руках и ногах. Другая ведьма была женщиной. Она также была молода, носила цепи, у нее были золотые глаза. Она смотрела на нас. Мы смотрели на нее. Госпожа спросила меня, как ее зовут. Я ответил, что ее зовут ведьмой. Больше женщина на нас не смотрела.

К Госпоже присоединились другие Господа, мужчины и женщины, а также Инструктор. Прибыла Госпожа Господ. У нее были короткие рыжие волосы, одета она была во всё черное, подобно ворону. У моей Госпожи длинные черные волосы, собранные в хвост. Она носит выцветшую коричневую кожаную куртку с меховой подкладкой, как пилот дирижабля, а в сапогах у нее ножи.

Господа произнесли много слов, которые я не буду записывать. Мужчину приговорили к служению и отвели на первую метку. На него нашел ужас, он спотыкался. Его увели через большую желтую дверь из камня, что была заперта множеством запоров и печатей. Кажется, я видел эту дверь раньше, но не помню, когда. Когда я смотрел на нее, то ощущал своим черепом что-то странное, и образ лабиринта проносился через мой разум. Рыжеволосая Госпожа Господ ушла с ним. Инструктор сказал мне, что златоглазая женщина не подходит для метки. Я убил ее сломанным клинком.

День восьмой

Сегодня я впервые послужил Гильдии. Запишу.

Меня с четверкой таких же собрали во дворе. Ночь была холодной, с белым снегом. Мы получили последнюю метку, а именно железный ошейник. Его нагревают над жаровней с углями и соединяют на шее. Заклинания, выгравированные внутри кольца, выжигаются на коже. Я проигнорировал боль, как и остальные. Меня уже обжигало, знаю. Перетерплю.

Затем я вышел с Госпожой в город по подземным туннелям. Госпожа несла факел, и я понял, что мне не нужен свет, чтобы видеть в темноте. И затем я понял, что в моей камере нет света, и все слова я написал в полной темноте. Что еще о себе я не знаю? Как мне спрашивать, если я не знаю вопросов?

Госпожа говорила о работе. Она охотится на преступных колдунов, ведьм и так называемых Арканистов. Инструктор говорил, что всё это одно и то же, но Госпожа закатила глаза, когда я это сказал. У нее голубые глаза, как лед на реке. Она наносит вокруг них боевой раскрас, чтобы выглядеть свирепо.

Я помогу ей в работе. Вот как я достигну искупления.

Госпожа говорила об охоте. По большей части охота – это короткие вылазки, а добыча, по большей части, слаба и глупа. Это не спорт, когда лишь одна сторона знает об игре.

Бывает и долгая охота. Такая охота длится месяцы, даже годы, и цель сразу и жертва, и хищник. Такая охота в каждом участнике будит тигра, и угроза есть для обеих сторон. Госпожа сказал, что тем, кто выслеживал опасных мужчин и женщин достаточно долго, уже никогда ни о чем не будут заботиться, кроме задачи. Еще она сказала, что нет ничего слаще для охотника, чем победно стоять в конце последней погони. Я хотел спросить, что всё это значит, но Госпожа знаком указала мне молчать.

Мы поднялись в город, на улицы. Даже на самых оживленных улочках к нам никто не приближался. Я спросил, на кого мы охотимся. Госпожа засмеялась, чего я раньше не видел, и сказала, что мы охотимся за прошлым. Она не объяснила, как это возможно. Она сказала, что порой добыча зарывается в землю, и охотнику надо выждать, когда она вылезет, но сегодня мы не охотимся. Сегодня надо было запустить мой котел и посмотреть, не взорвусь ли я. Так она и сказала. Я вспомнил, что работал с двигателями, и что паровые котлы проверяют, перед тем как соединить с механизмами. Хорошо, что я это понял.

Госпожа провела меня в несколько разных мест, в некоторых были люди, с которыми она говорила, другие были пусты. В некоторых пустых местах я чувствовал, как слова на моей спине корчатся и читают сами себя. Это случилось в подвале, на вершине башни у моста, и на обломках какого-то механизма. Я сказал об этом Госпоже, и она сказала, что это нормально: я чувствовал остатки заклинаний или порчу давно сгинувших ведьм.

Мы вошли в высокое узкое здание на улице из высоких узких зданий, где жила одинокая старая женщина. Она не была ведьмой, и Госпожа говорила с ней вежливо, хотя женщина выглядела встревоженной. Они поговорили немного, она – круглая и короткая – и моя Госпожа – высокая и худая, как само здание. Я заметил, что, хотя это так не выглядело, но всё, что она говорила женщине, было одним вопросом.

Когда мы ушли, я спросил про эту женщину. Моя Госпожа ответила, что старуха была порядочной. Она зарабатывала на жизнь, как могла, жила впроголодь, иногда переходя черту, но не настолько, чтобы ополчить на себя Гильдию. Всё это было сделано для того, чтобы собрать достаточно денег, чтобы отправить сына обратно через Разлом, подальше от этой жизни. Но ее сын был убит волком, на которого когда-то охотилась моя Госпожа, волком, который без предупреждения стал убивать людей.

Госпожа сказала, что женщина не захотела меня видеть, даже чтобы плюнуть мне в глаза. Кажется, она была этим разочарована.

После этого она вернула меня в камеру под Гильдейском Академией.

Не думаю, что Госпожа говорила о настоящем волке.

В доме старой женщины я впервые увидел свое отражение в зеркале. Было любопытно выяснить, как же я выгляжу. Пока Госпожа беседовала с женщиной, я стащил капюшон и тряпки с лица. Моя голова обрита и обожжена, кожа бледная и испещрена шрамами. Я не узнаю своего лица. Наверное, никто его не узнает. На голове у меня глубокий порез, но он хорошо зажил. Он оббегает по всей голове, от затылка до лица, по кругу. Не помню, как или когда меня так порезали.

Женщина с золотыми глазами пугает меня. Она в моей камере и не собирается уходить.

Продолжение по ссылке.

Автор перевода - Никита Шевцов