Сомер был почти совершенно трезв, но ему стало трудно разбирать карты, которые ему сдавали. Должно быть, кто-то испачкал их, или в комнате стало темнее. Во всяком случае, он точно не был пьян - в этом можно быть уверенным!

Еще несколько раз он пытался завязать разговор с фон Шиллем, но тот был, наверное, самым неразговорчивым человеком в мире, и беседа не завязывалась, о чем бы Сомер ни начинал говорить.

Следующая перемена произошла в игре, когда доктор Шарп взялся за револьвер. Он попал по двум стопкам из своего ничтожного 25 калибра, но третья пуля пролетела выше, срикошетила от мраморной стены и угодила Крамбу в голень. Тот закричал, свалился со стула и вцепился в ногу обеими руками, будто его подстрелили. Сомер презрительно фыркнул: по его мнению, все, что меньше 45 калибра, просто не считается.

Доктор ринулся было, к раненому, но Крамб отстранил его, видимо, полагая, что добрый доктор сейчас, скорее, навредит, чем поможет. Он сорвал с себя шейный платок, повязал его на манер жгута и, подпрыгивая, отправился прочь в поисках врача, который не выпил около тридцати стопок крепкого алкоголя за последние несколько часов. В это время найти такого врача в Малифо было делом почти безнадежным.

Случившееся глубоко потрясло доктора, достаточно трезвого, чтобы осознать: то, что он сейчас сделал, несколько противоречит клятве Гиппократа. Он вернулся на свое место, и Крюгер налил ему бурбона в качестве штрафа за один промах. Шарп с несчастным видом посмотрел на стопку и поднял руки перед собой:

— С меня хватит, - с трудом произнес он. - Артур, друг мой, вам следует заменить меня.

Однако Таймсвелл уже храпел, уткнувшись лицом в стол. Видимо, он отрубился как раз во время последнего раунда стрельбы.

— Артур! - крикнул доктор, яростно тряся секунданта за плечо.

— Еще десять минут, мамочка, - пробормотал Таймсвел, после чего сполз на пол и продолжил храпеть.

— Проклятье, - сказал доктор.

Не глядя на присутствующих, он поднялся со стула с медлительностью очень пьяного человека и направился к выходу, кренясь на бок, словно из-за сильного ветра. Через некоторое время после того, как доктор Шарп скрылся из виду, до игроков донесся глухой стук упавшего тела и несколько звуков, с которыми, как предположил Сомер, это тело скатывается вниз по мраморной лестнице.

Поскольку Крамб и доктор Шарп выбыли из игры, выигранные ими деньги были сдвинуты к центру стола, в разы увеличив сумму на кону. Сомер отметил, что уж теперь игра шла на огромные деньги. Выиграй он сейчас, ситуация сильно изменилась бы к лучшему: гремлин медленно, но верно проигрывал весь вечер, и своих у него оставалось не больше тысячи.

Фон Шилль, напротив, сумел выиграть больше, чем проиграл; к тому же, он еще ни разу не промахнулся во время револьверных раундов, а вот Сомер мазал куда чаще, чем попадал в цель. Так что, если Сомеру и суждено было остаться в игре, сорвав нынешний банк, он мог сделать это лишь с помощью карт.

— Ты отлично играешь для солдата, - заметил Сомер, тасуя колоду перед раздачей, которая вполне могла стать для него последней.

Тасовать было трудно: карты словно отбивались.

— Принимаю это за комплимент, - ответил фон Шилль, чуть улыбнувшись.

Он заметно раскраснелся и выглядел сонным, хотя руки его ни на йоту не утратили прежней ловкости, а взгляд был все таким же внимательным.

Внезапно до Сомера дошло, что фон Шилль не собирается превращаться в хмельного простачка, не следящего за языком. Наемник был совершенно непроницаем: сейчас, на исходе игры, Сомер знал о нем ровно столько же, как в ту минуту, когда он вошел в зал. Половину своих денег гремлин проиграет сейчас, остаток спустит на раунд стрельбы - и вынужден будет вернуться к Зорайде с поджатым хвостом, без денег и без информации, за которой его посылали. В общем, поначалу так и происходило: Сомер получил перебор с 22 на трех картах, когда рискнул с 16 и вскрыл шестерку масок. Фон Шилль, напротив, мудро остановился на 18, получив все поставленное на кон, включая капиталы Крамба и Шарпа. Гремлин остался с тремя золотыми монетами, чтобы заплатить за стрельбу. Единственным утешением была штрафная стопка Полуночного Локомотива, который едва не опалил Сомеру лицо.

С обреченностью приговоренного к казни он наблюдал, как Великий Самогонщик заряжает револьвер на три выстрела. Он был уверен, что промажет. Мрачные мысли гремлина прервал внезапный звук выстрела. Заряжая револьвер фон Шилля, Крюгер, который в течение вечера тихо и незаметно напился до почти бесчувственного состояния, только что отстрелил себе указательный палец.

— Что? - пробормотал Крюгер, тупо уставившись на окровавленную руку.

Фон Шилль выскочил из-за стола, разбрасывая монеты и стопки, быстро выдернул ремень Крюгера и туго замотал его запястье.

— Держи руку поднятой, - велел он. - И следи, чтобы ремень туго сидел, пока не дойдешь до штаб-квартиры. Хирург тебя заштопает.

— А ваш револьвер? - промычал Крюгер.

— Я сам заряжу свой чертов револьвер, - прорычал фон Шилль.

Крюгер неуклюже отдал честь, забрызгав лицо кровью, и отправился восвояси. Пока фон Шилль чистил револьвер краем рубашки, Великий Самогонщик наклонился к Сомеру:

— Он остался один, - прошептал он. - Это наш шанс. Ты должен выиграть следующий раунд, парень.

— Мне нипочем не выиграть, - так же тихо ответил Сомер. - Он ни разу не промазал еще.

— Стрельбу ты проиграешь, это да, но за нее ты уже заплатил. Ты должен выиграть следующий раунд на картах.

Сомер изо всех сил пытался следить за ходом мысли старого гремлина.

— Так мне ставить нечего, я на стрельбу последнее спустил.

— Вот твоя ставка, - Великий Самогонщик вложил в руку Сомера пресноводную жемчужину размером с глаз ребенка. - Это позволит тебе сыграть еще один раунд, но ты должен выиграть.

— Чаво? - Сомер по-прежнему не понимал, как один раунд может на что-то повлиять.

Их быстрое совещание было прервано, когда фон Шилль закончил заряжать свой пистолет.

— Стрельба, - объявил он.

Сомер встал на позицию и почувствовал, что пол под ним слегка качается. Чертов дом разваливается на части, сюда бы хороших гремлинских архитекторов: пол ходуном ходит! Фон Шилль сам расставил свои стопки на скамье и прострелил все три без каких-либо затруднений. Мишени Сомера вели себя странно: они маневрировали и уклонялись от пуль. Два раза гремлин попал в скамью, а третья пуля отскочила от каменной стены и некоторое время, рикошетя, летала по залу, пока, наконец, не разнесла недопитую лордом Питером бутыль крепленого вина и не угнездилась в его кресле. На утро аристократ будет потрясен, обнаружив пулю, застрявшую в деревянном сидении в нескольких дюймах от его самого дорогого, и потянется за выпивкой, чтобы как-то пережить запоздалый шок.

Фон Шилль рассмеялся и наполнил три запасных стопки прозрачной жидкостью, которую он называл Водка. Сомер выпил не без удовольствия, хотя казалось, что Полуночный Локомотив начисто лишил его вкуса.

Упав в кресло, фон Шилль зевнул и потянулся.

— Кажется, это все, - сказал он, почесываясь. - Должен сказать, для коротышки ты отлично держался.

— Еще один раунд, - пробормотал Сомер, отчаянно пытаясь собрать глаза в кучу. — На что? Ты спустил последнее на стрельбу.

Сомер очень аккуратно положил жемчужину на стол, чтобы она не укатилась. Он сильно сомневался, что сумеет ее поймать.

— Почему бы нет, - прищурившись, фон Шилль взглянул на драгоценность. - Еще разок.

Он сдал Сомеру шесть карт, начиная с девятки баранов, и себе, начиная с десятки книг. Гремлин пододвинул жемчужину к центру стола, а фон Шилль добавил столбик монет соответствующего номинала.

— Вскрываемся, - сказал фон Шилль, переворачивая две свои карты.

Ему выпала пятерка масок и пятерка перьев, итого 20. Сомер потянулся к своим картам - они оказались очень далеко - и с усилием перевернул вторую. Десятка баранов, так что он опять проиграл с 19.

— Вскрой еще одну, - прошептал Самогонщик.

— Я не могу, куда на девятнадцати, перебор же будет! - запротестовал Сомер таким громким шепотом, что его, должно быть, услышал и Уэсли, ожидавший у входа в здание.

— Так что тебе терять, - усмехнулся старый гремлин. - Вскрывай давай!

И Сомер вскрыл: двойка книг.

— Ну ни хрена себе, - проговорил он. - У меня тут Пуля.

Фон Шилль откинулся в кресле:

— Неплохо, ты выиграл себе еще пару раундов, но вначале стрельба.

— А перед стрельбой полагается штрафная, если правила не изменились, - любезным тоном заметил Великий Самогонщик.

Он вынул из рукава узкую глиняную фляжку и потянулся за стопкой фон Шилля:

— Приятная штучка, которую я называю Старая Мудрая Сова.

Сомер тупо глядел на небольшой столбик монет на столе, пока Великий Самогонщик наполнял стопку фон Шилля и тот пил. Там было десять золотых и жемчужина - на это можно было протянуть пару карточных раундов, но ведь платить требовалось еще и по двести-триста скрипов за стрельбу. Было совершенно неясно, почему старый гремлин так настаивал на продолжении: шансов выиграть все равно не было.

— Ну, - проскрипел Великий Самогонщик, опираясь на посох и пристально глядя фон Шиллю в глаза. - И где тот большой ящик, который ты протащил через Разлом для Виктора Рамоса в прошлом месяце?

— Склад номер девять, - немедленно ответил фон Шилль. - Гнутый Док, строго к югу от Звездного Театра.

— Чаво?.. - разинул рот Сомер.

— Премного благодарен, - ответил старый гремлин наемнику. - А теперь пошевеливайся, Джонс. Эффект скоро испарится, нам пора драпать.

— Чаво?.. - повторил Сомер.

— Уэсли! - крикнул Великий Самогонщик голосом таким зычным, что Сомер ушам своим не поверил. - Давай сюда, да помоги старику утащить этого парня отсюда!

Подмастерье вбежал почти мгновенно, сунул обе руки Сомеру под мышки и повел его, едва волочащего резиновые свои ноги, прочь из зала, вниз по лестнице и на улицу. Фон Шилль неподвижно сидел за столом, глядя перед собой.

— А как?.. То есть... Почему... - несколько раз начинал Сомер по дороге.

Они миновали храпящего на лестничной площадке доктора Шарпа, а перед входом в здание лежал на земле десяток людей в гипсовых масках. Великий Самогонщик несся со всех ног, и вскоре они миновали широкий двор, окунувшись в лабиринт тесных улочек.

— Чего это такое было, черт побери? - холодный воздух немного привел Сомера в чувство. - Как это он тебе все выложил?

— Позор тебе, Сомер Тис Джонс, - с упреком ответил старый мастер совершенно трезвым голосом. - Ты что ж думаешь, я все это наварил, только чтоб вас напоить? Уэсли, а перечисли-ка ингредиенты Старой Мудрой Совы, будь другом!

— Основа - кора кровавого бука, потом свинух, резаный и вареный. Эм... Яд болотной гадюки, три капли. И щепотка мускатного ореху для запаха.

— Молодец, - похвалил Самогонщик. - А назначение?

— Это изрядно сильное средство, - пропыхтел подмастерье, изнемогая под тяжестью Сомера. - Дай кому хорошую дозу, так он что хочешь тебе выболтает!

— Ты его одурманил! - Сомер в возбуждении начал махать руками и чуть не повалил Уэсли наземь. - Ты накачал его, он все и растрепал!

— Теперь дошло, - ухмыльнулся старый гремлин.

— Так а чего ж ты ждал-то? - поморщился Сомер. - Чего сразу ему не накапал?

Великий Самогонщик повел сутулыми плечами и зажмурился от удовольствия:

— Чего? Ну, я, почитай, сто лет хорошей игры в Пулю не видал. И, опять же, ты сам сказал: все любят выпивку.

Автор перевода - Дмитрий Кононов

Автор оригинала - Грэм Стивенсон