Блажен тот, кто уповает на Его огни, ибо с ним уверенность. Мы не страшимся грядущего жара и из тлеющих углей выходим сильнее и прекраснее.

Он прибыл как раз к началу Сопряжения. Лондон, в который Брамс вернулся, едва ли походил на тот, что он покидал. Под пологом дирижабля он любовался тем же разрушенным городом, что видел во всех снах при возвращении с Востока. Теперь он лежал под ним в реальности - идеальный, красиво освещенный светом парящим над головой силуэтом.

Как предсказывала «Встреча», Горящий Человек действительно пришел, и Брамс смотрел на то, что считал божеством. Прожегший дальними небесами, облаченный в магму и коронованный пламенем, он неумолимо несся вперед, как созвездие ада, огненное разрушение смыло все на его пути волнами удушающего пепла. Чувство праведного предназначения, что Брамс ощутил в Тибете несколькими неделями ранее, вскипело внутри. Брамс должен был снова оказаться здесь, рядом с ним, стоять рядом с ним при Сопряжении.

— Наконец ты пришел к своим верным и привел меня, дабы вести их, - пробормотал едва слышно Брамс, упоенно глядя на Горящего Человека через линзы телескопа.

— Что вы сказали?

Пилот услышал его шепот и занервничал. Брамс поморщился.

— Простите, офицер. Просто мысли вслух. – Он сунул руку в карман и провел по корешку «Встречи», собираясь с мыслями. – Что там, внизу? Где меня высадят?

— Даунинг-стрит, командующий, - отозвался пилот, - Высшее командование развернуло здесь защитный периметр, но судно не поместится среди укреплений. Когда мы приземлимся, вас встретят. Вас, должно быть, действительно заждались. Не знаю, почему вы вернулись, Брамс, но чувство времени у вас отменнное. Если половина того безумного дерьма, которое я слышал о вашем пребывании в Афганистане, правда, вы могли бы помочь нам изменить ситуацию.

Пилот глянул из-за своих очков на повязку на глазу Брамса, а затем переключился на шрамы на его руках.

— Какая досада, что мое нежданное возвращение домой совпало с этой…

Он посмотрел на горящий город. Утопией? Благодатью?

— … катастрофой. Что происходит внизу? Почему меня не проинформировали сразу же?

— Высшее командование решило, что вам лучше увидеть всё своими глазами, - ответил пилот. – Эта тварь – мы до сих пор понятия не имеем, что она такое. Она даже не живая… просто горящая.

Не живая? Нет, это божество! Брамс почувствовал вспыхнувшую ярость. Прежде чем он это осознал, его рука опустилась на рукоять сабли, и сжалась хватка на верном посохе.

— Прояви немного уважения!

Собеседник выглядел озадаченным, явно не в своей тарелке.

— Сэр? Вы о чем?

— Ничего, - поспешно сказал Брамс, к нему вернулась ясность ума. – Продолжайте. Я хочу знать всё.

Указав на полыхающую фигуру, пилот продолжил.

— Эта тварь… она просто появилась. Мы поняли, что что-то тут неправильно. Днями напролет она тлела в небесах, затем вспыхнула и всё пошло к чертям. Было столько воды – целые кварталы были затоплены, целые семьи смыты. Запасы воды смешались с морской водой. Мы ничего не понимали. Это какой-то погодный феномен… вроде природного катаклизма или магической бури.

— Это не природный катаклизм, - пробормотал Брам, - это спасение.

Время почти пришло.

Пилот, казалось, его не слышал.

— Эта огненная тварь еще не самое худшее.

— Вы так и не сказали, с чем же мы сражаемся там, внизу, - сказал Брамс, скрывая усмешку. Святая волна сметет неверующих. Сперва медленная, как падающий дождь, она постепенно превратится в яростную бурю, не щадящую никого на своем пути. Так обещал Вэйд. Всё шло точно так, как он говорил. Может, еще кто-то помогал подготовить Сопряжение?

— Просочившиеся, - пилот продолжил снижаться.

Брам удивленно моргнул.

— Что еще за просочившиеся?

— Скверно подобранное слово, - ответил пилот с легким намеком на мрачный смешок. – Они не с Земли. Чудовищные амфибии… типа рыболюдей, так сказать.

Трясясь, как будто он сам в это не верил, пилот указал на небо.

— Они пришли через пооткрывавшиеся повсюду порталы. Едва появилась эта тварь, пришли и они, хотя мы не знаем, связано это или нет. Зато знаем, что они голодны и сожрали почти всех в Лондоне. Даунинг-стрит – одно из лучших наших убежищ.

Были ли это Его дети? Какую роль они играют в Сопряжении? «Встреча» не упоминала о таких существах, а он не видел их в своих снах. Вода тоже не вписывалась в его видения.

Пришло время взглянуть поближе.

Армия была столь любезна, что довезла его до этого огромного сосредоточения тьмы, но он вернулся не за тем, чтобы служить ей верной болонкой, пока Горящий Человек смотрит на него.

— Благодарю за брифинг, офицер, вы были очень полезны, - сказал Брамс. – Но, боюсь, я не собираюсь на Даунинг-стрит.

Прежде чем пилот смог ответить, Брамс перерезал ему горло.

— За тебя, свет мой, - он маниакально расхохотался, глядя, как кровь потоком хлынула на приборную панель. Он вытащил из-под рубахи своего плетенщика и поднял вверх, к Горящему Человеку, будто предлагая тост.

— Этой ночью мы станем едины.

Настал твой час. Это новый рассвет для всех – яркий и прекрасный. Он смахнет каждую слезу с твоих глаз, и более не будет смерти, не будет плача по мертвым и слез боли. Все твои кандалы обратятся в прах.

В тумане Брамс мог разглядеть обломки, расплавленный шлак и битое стекло, разбросанное повсюду, где от жары выскочили бесчисленные окна. Дымящаяся громада дирижабля тлела за его спиной, его воздушный шар превратился в клочья, а его корзина разлетелась, разорванная на части, как труп принесенного в жертву зверя. Приземление было не очень приятным, но эффективным; он пока что избегал связываться с Высшим командованием.

В городе царила полная тишина. Дождь продолжал лить, заглушая далекие отзвуки криков и стрельбы. Брошенные повозки и изогнутые фонарные столбы были едва различимы в тумане, но Брамс не боялся темноты с Горящим Человеком в качестве проводника. Он отбрасывал оранжевые и багровые лучи, придавая сияние даже влажной мостовой.

Он должен был найти остальных верных. Вместе они станут частью Сопряжение. Глядя в небеса, Брамс достал из кармана еще одного плетенщика, чиркнул спичкой и поджег его. Веди меня.

Держа перед собой горящую куколку, он услышал звук, непохожий ни на что, что когда-либо доносилось до его ушей – нечто среднее между бегом и скольжение, звук чего-то влажного и живого, движущегося по жесткому бетону. Мгновением спустя десятки злобный существ вынырнули из темноты и окружили его. Их заостренные зубы, мокрые от скользких нитей слюны, блестели в свете его факела. Просочившиеся. Они двигались слаженно, как рой, скрипя зубами и размахивая когтями.

— Слуги Горящего Человека! – крикнул Брамс, - Я – один из верных! Я не причиню вам вреда.

Твари тупо смотрели на него. Без предупреждения они кинулись вперед, щелкая челюстями и подняв когти. Брамс уворачивался от ударов с тошнотворным ужасом. Неужели божество оставило его?

— Стойте! Стойте! Мы заодно!

Но твари продолжали лезть, и у Брамса не осталось выбора. Он вытащил свой клинок и начал сечь нападающих, обливаясь черным ихором, каждый ударом отсекая по конечности. Один из просочившихся прыгнул, оттолкнувшись приземистыми задними лапами со скоростью и энергией, удивившей Брамса. Ему все же удавалось подловить его в прыжке, пронзив его снизу кончиком клинка, когда он отражал удары другого, царапающего голень. Застывшая масса запекшейся крови забила его сапог, и каждый шаг назад сопровождался тошнотворным хлюпаньем, заглушаемым еще более громким хором скрипящих зубов.

Слишком много.

Бесящиеся ужасы теснили его все дальше и дальше по улице. Брамс уже истекал кровью из нескольких ран от задевших его злобных ударов, но он был слишком накачан адреналином, чтобы чувствовать боль.

— Это так не закончится! Ты избрал меня! – крикнул он Горящему Человеку, сверкающему в вышине. И кажется, Он ответил на зов.

Топот башмаков по бетону. Свет факелов. Крики. Прежде чем Брамс полностью осознал происходящее, из ближнего переулка хлынул поток тел, толкающихся и пихающихся от рвения

— Он не неверующий! Защитим верного!

Брамс услышал выкрики и был почти сбит с ног стаей мужчин и женщин в грязном рванье – и еще, кажется, в смирительных рубашках и черно-белой форме каторжан – что накинулись на волну просочившихся с сумасшедшими завываниями. Окровавленные кулаки, камни, кирпичи, осколки стекла и даже скальпели сошлись в бешеной рукопашной с влажной чавкающей кожей и крепкой чешуей. Брамс восторженно смотрел, как вновь прибывшие врезаются в его противников без малейшей заботы о своей безопасности. В их глазах плясало безумие, а их кулаки и пятки мелькали с невероятной скоростью. В их атаке не было ни грации, ни элегантности.

Эти люди не учились сражаться. Одни были уже стары, другие тощи, без мускулатуры, но все были переполнены примитивной жаждой насилия. Почти с ужасом он смотрел, как худенькая девушка вонзила массивную кирку почти в два ее роста в одного из просочившихся, пусть ее и ранили сзади.

Один из ее товарищей оторвал тварь от нее, бросил на землю и навалился на чудище сверху всем телом. Он мгновенно раздавил его, но был зашиблен женщиной, которую он только что спас, когда она поднимала оружие для следующего удара.

Брамс вступил в бой с новой силой, нанося по тварям удары налево и на право, пока не пробился в самое сердце орды. Их число уменьшалось; засада была ликвидирована. Чувствуя, что их стало меньше, существа со злобным шипением отступили в тень.

Брамс прикончил самое медленное из них двумя брутальными ударами, безжалостно его четвертовав. Только затем он пристально осмотрел своих спасителей, и ужас сменился ликованием. Он не был оставлен.

Эти люди, кем бы они когда-то не были, теперь стали прихожанами Церкви Горящего Человека. Некоторые носили на вздымающейся груди плетенщиков, другие вырезали на лбах, щеках и руках символы. Многие из этих шрамов были свежими, другие же выглядели так, будто в порыве веры их вырезали давным-давно. Брамс еще раз глянул на Горящего Человека и молитвенно опустился на колени.

— Ты освободил меня, - благодарно сказал он, - и я освобожу тебя.

Фанатики окружили Брамса, выкрикивая славословия Горящему Человеку. Когда их безумный ор достиг высшей ноты, Горящий Человек полыхнул снова, наполнив весь город вспышкой оранжево-красного света. Его спасители рухнули, хватаясь за голову, закрывая глаза и глотая ртом воздух. Некоторые упали на колени с леденящим кровь воплем; другие катались по бетону в агонии, прижимаясь к щебню.

Брамс неуверенно поднялся, ожидая, что в любую секунду почувствует боль, но она так и не появилась. Он один стоял во весь рост, в то время как другие рухнули и корчились у его ног. Их кожа становилась странной, насыщенно бирюзовой, а на конечностях змеилась паутина вен. Они деформировались. Брамс дивился, его бог продолжал пульсировать наверху, а верный деревянный посох засветился оттенками синего и пурпурного. Что-то приближалось к нему, различимое даже в мерцающих тенях. В темноте вспыхнул единственный электрический огонек, и Брамс упал на колени, а его ладони снова начали кровоточить.

Всем неверующим скажу: что есть истина, как не ложь, воплощенная нами?

Фентон Брамс стоял на коленях среди развалин, которые он когда-то называл домом, освещенный мерцающими углями и окруженный стеной бледной плоти, которая была уже не вполне человеческой. Искаженные вокруг него корчились и содрогались от мучительных последних мгновений своего изменения, ужасно искривленные в воплощенное безумие, извращенные почти до неузнаваемости. Острые когти, зазубренные хвосты и светящиеся когти сияли неестественной силой. Под их изменившейся кожей с пламенеющей силой бушевал бледно-голубой свет, как будто готовый вырваться из сосуда в мгновение ока. Над всеми ними парила высокая фигура.

— Встань, Светоч.

Брамс повиновался. Его ладони молитвенно сложились, пока он грелся под взором фигуры. Вдали звуки выстрелов и крики проклятых создавали очищающее крещендо смерти и света, которое сметало все, что было перед ним.

Так прекрасно. С мощью Горящего Человека, танцующей на кончиках его пальцев, Брамс чувствовал больше определенности, чем он знал за всю свою службу Империи Короля.

Почитание проклятый и присутствие багрового ангела было неопровержимым доказательством того, что он был избран выковать тропу к Его новому миру, свободному от гонений неверующими. Стерев кровь с ладоней, он посмотрел на легион изменившихся перед собой, где каждый солдат был извращеннее предыдущего, и широкая ухмылка рассекла его уста.

— Что вы хотите, чтобы я сделал? – каркнул Брамс.

Фигура в балахоне безмолвно зависла на месте, но из самих ее глубин раздался голос.

— Сделай то, ради чего был рожден: возглавь очищение, Светоч. Этот мир должен стать добрым, ярким и прекрасным.

Лондон был только началом. Брамс тепло глянул на стену тех, кто когда-то были людьми, но сейчас, благословенные касание Горящего Человека, стали святее и ужаснее всего, что когда-либо было. Он чувствовал, как их энергия бьется в такт его сердцебиению. Он чувствовал их жажду служения и невыразимую лояльность к сияющему богу в небесах…

Остатками своего расколотого сознания он в последний раз услышал слова Тибальта. Должно быть, высшие силы хранят тебя для чего-то…

Взгляните на верующих, измененных Сопряжением! Это могло бы быть ложью.

В пустоте жадной пустыни он был спасен от самой смерти. В темнейшей глубине морозных гор он получил видение будущего. А здесь, на горящих развалинах Лондона, он был спасен благословенным вмешательством верных. Он был избран.

Теперь пришло время разделить свое видение, его истинность с остальным миром, помочь расширить Сопряжение согласно Его воле. Это не случайность, не совпадение, что один из Его ангелов появился передним и затребовал сие!

Эти создания… Измененные. Он найдет способ создать больше, и с ними пронесет истину Сопряжения как пророк бок о бок с каждым мужчиной, женщиной, ребенком и тварью, которых он сможет поработить. В городе были и другие, кто уже верил, но еще не вознесся. Он найдет их и соберет вместе. Что же до Бормочущих Орд, как по-настоящему звали тех, кого он знал как просочившихся… Он не знал, откуда они явились, но знал, что они – не его паства. Они – лишь еще одна кучка неверных, которую надо методично истребить ради яркого и прекрасного мира.

Великое очищение начнется с Даунинг-стрит, с Премьер-министра собственной персоной. Воодушевленный собственной горячей убежденностью, Фентон Брамс направил своих искаженных в самое сердце разрушенного города, его посох пылал тайной магией, как извращенный маяк в ночи.

Когда Брамс и его цирк безумия скрылся из виду, Адеодатос хмыкнул, призвал сияющий фиолетовый портал и исчез. Этот мир скоро будет поглощен Горящим Человеком.

Автор перевода - Никита Шевцов