В зеркале она видела все, как есть. На самом деле это было жуткое, отвратное, удручающее существо, и никто, кроме нее, не видел его уже много лет. А именно с тех самых пор, как она услышала старую шутку… как же там было?..

В чем разница между куртизанкой из высшего света и простой ночной бабочкой?

В качестве макияжа.

Это был первый фокус, которому она научилась. Еще до карт. Еще до голубей, заводных механизмов и танцев. Даже прежде, чем она узнала, что хорошо поставленный шепот или прикосновение пальчика в нужный момент могут заставить мужчину, а порой и некоторых женщин, утратить все самообладание. Нет, ее первым фокусом было превращение правды в нечто иное.

День ото дня это делать становилось все труднее и труднее. Иногда ей до боли хотелось обладать таким же лицом, как у одного из тех механических чудес, которые прислуживали в зале. Фарфор, гладкий, прекрасно подходящий для создания красоты, чистый лист, чтобы рисовать на нем все, что захочется. Не такой, как ее лицо. Ее настоящее лицо. Оно слишком широкое, подбородок чересчур скруглен, а губы – слишком тонкие, да и общий набор черт оставляет желать лучшего.

А еще она стареет.

Хотя это не совсем правда: разумеется, она становилась старше, но была ли она такой уж старой? Все происходило так по-разному с мужчинами и женщинами: женщина могла быть старой в двадцать, древней в тридцать и забытой в сорок, а большинство мужчин до сорока мир, казалось, даже не замечал. Мужчина мог пойти на войну, выучиться какому-нибудь ремеслу, жениться, развестись, вырастить детей… и все же его жизнь едва началась бы в сорок. Ей было трудно даже представить себя в этом возрасте. Быть сорокалетней? Морщины в уголках глаз и печеночные пятна. Ее волосы истончаются…

Ее пальцы дрогнули от желания разбить зеркало. Как будто это что-то изменило бы…

Нет, единственный способ реально изменить что-то – это ее первый фокус. Все было достаточно просто. Немного тонального крема убирает даже намек на темные круги под глазами и угри, а любые пятна тают словно бы волшебным образом. А далее все идет еще быстрее.

Она использовала десяток различных инструментов и тюбиков с макияжем. Вскоре у нее уже были правильно очерченные скулы, а глаза стали большими – драматично большими – темными и таинственными. Ее губы набухли, став прекрасными и полными. Помада замечательно сочеталась с тенями для век, и все это помогало ей выглядеть едва ли не как оживший экзотический портрет.

Все остальные фокусы исходили уже из этого.

Вот вам и новая правда. Из-за этой хитрости она могла очаровать любого. Она могла ослепить как всю публику целиком, так и каждого зрителя в отдельности. Она могла украсть что угодно – сердца, души, часы… благодаря этому фокусу. Именно он позволил ей однажды добраться до Малифо, и именно он сделал так, что она смогла узнать другой важный фокус.

Плавно изогнув руку, она извлекла Камень Души словно из пустоты. На самом деле он до этого лежал на ее ладони, развернутый так, чтобы кто-либо, сидящий напротив нее, или же она сама, смотрящая в зеркало, ничего не увидели бы. Она прокрутила его между пальцами и ощутила силу, исходящую из его недр. Силу, которую она научилась использовать таким образом, каким никто даже не смел мечтать. И сила эта, которая была лишь у нее одной… также была фокусом.

Еще одно плавное движение кистью, и Камень Души исчезает. По крайней мере так кажется ее отражению, глядящему на нее из зеркала. Это была, своего рода, практика. Сначала вы учитесь обманывать себя самого, а уж если вы сможете одурачить себя, вам не составит труда обмануть кого угодно. Камень, на самом деле все это время покоившийся на тыльной стороне ее ладони, снова появился у нее в руке. Еще одно едва заметное движение, и Камень перемещается куда-то на ее бедро, исчезая из поля зрения, а уже оттуда она его достанет попозже, как-нибудь на досуге.

Трюки, обман, ловкость рук. Бой с тенью.

Дверь открылась. Это была Кассандра. Это всегда была Кассандра. Прекрасная и естественная, – что у женщины перед зеркалом неизменно вызывало приступ ревности. Кассандра была не накрашена, с несобранными волосами, в удобном халате, а не в обычном облегающем платье танцовщицы. И все же она по-прежнему была прекрасна. Но, тем не менее, несмотря на весь ее талант и преданность ремеслу, как у танцовщицы, как у волшебника, как у обманщика или соблазнительницы, у Кассандры были трудности с самыми основами.

С чего бы это, Кассандра? Да потому что к тебе все приходит само собой. Так много всего просто твое.

— Представление вот-вот начнется! Ты готова?- Самой Кассандре не нужно было собираться еще почти целый час – у нее было время, а Колетт должна была открывать шоу.

Занимавшаяся волосами хозяйки театра заводная кукла с лишенным черт лицом, что Колетт немного утешало, начала замедлять свои движения, давая тем самым понять, что прическа госпожи почти готова.

— Сколько их там сегодня?- Это был вопрос, который она задавала всегда.

Кассандра выглядела слегка раздраженной. Вообще она не была раздражительной, но сейчас отвела взгляд, откинула волосы назад, на мгновение помедлила с ответом.

— Разве это имеет значение?- спросила она. Колетт не ответила, она сконцентрировалась на доводке макияжа, и Кассандра смягчилась: - Шестнадцать, но я уверена, что это из-за всех этих хвалебных отзывов в прессе, которые получает шоу! Люди больше ни о чем другом не говорят. Твои птицы и постановка с женщиной в шторме мечей! Это…

Колетт прервала ее:

— Новый рекорд. Каждый вечер их, кажется, становится все больше и больше.

Кассандра ничего на это не сказала. Они говорили о членах Гильдии. Той Гильдии, что поглощает Малифо, словно некое подобие рака.

Кассандра кивнула своим мыслям.

— Ладно, твой выход через десять минут…

Она подождала еще несколько мгновений, несколько тягучих мгновений. После чего ушла.

Колетт осталась наедине с безликой куклой и со своим отражением в зеркале. Ее лицо выглядело бесстрастным. Мысли завертелись касаемо сегодняшней ночной доставки в тоннелях… На представление пришло больше членов Гильдии, чем когда-либо. Взгляды, всегда наблюдающие за ней… все постоянно за ней наблюдают… Рамос крайне настаивал на том, чтобы эта доставка была произведена именно сегодняшней ночью несмотря ни на что…

Но сперва…

Ее идеально подведенные пурпурные губы изогнулись, ее лицо осветилось. Мрачный образ в зеркале преисполнился лоском и очарованием. Теперь это было личико, искрящееся радостью и, возможно, обещанием чего-то еще.

Ах, какое это было шоу! Каждый вечер представление немного отличалось. Обычно гвоздь программы менялся как минимум один раз в месяц, чтобы привлечь новых зрителей, но основная нить происходящего всегда была одной и той же.

Все начиналось с малого… С того, что Колетт появляется на сцене. Никаких клубов дыма, никаких трюков или манипуляций. Иногда она выходила из зала, иногда из-за кулис.

Сегодня она появилась из-за занавеса и сходу обратилась к публике.

Она старалась не замечать, что среди членов Гильдии в зале был так же человек, который, очевидно, являлся охотником на ведьм – агентом, без всякого сомнения, самого страшного департамента внутри Гильдии. Эти люди вели охоту на всех, кто каким-либо образом пользуется магией, и устраняли их. Одетый как какой-то ковбой из колоний, он наблюдал за ней, как и все прочие в зале. Она на мгновение забеспокоилась, но шоу…

Ее реприза была безупречной. Публика смеялась уже спустя какую-то минуту, и это дало ей понять: они все в ее власти.

Как и говорилось, она начала с малого. Показала, что внутри ее модненького цилиндра ничего нет. После чего подбросила его вверх, и из него вырвались три механические птицы невиданной красоты. Летающие, хлопающие крыльями, порхающие над головами.

Публика больше не столько наблюдала за ней, сколько была загипнотизирована происходящим.

Все, что должно было последовать после первых пяти минут, зависело от этого начала. Это был первый фокус. Она сделала так, что они верили в то, что видели. Им приходилось верить. Первый фокус был самым важным. Даже пускай все, что они в итоге всегда запоминают, это последний фокус. На сцене были задействованы пиротехника, исчезновения, смертельно-опасные трюки, еще больше механических птиц, танцовщицы, здесь разворачивался самый настоящий спектакль. Но это было еще далеко не все, ведь многие, разумеется, приходили посмотреть на танцующих девушек. Кто-то приходил посмотреть на танцующих механических девушек. Так или иначе вся магия заключалась в том, чтобы связать все элементы вместе. И это получалось у Колетт лучше всего.

В этом месяце финал был невероятно захватывающим. Ее связывали, перед ней возводили ширму. Дюжина механических танцовщиц с мечами вставала вокруг. Огонь и фейерверки загорались и разлетались по залу в тот момент, когда ее пронзал целый шторм мечей – как и следовало из названия номера. В итоге тонкая полупрозрачная завеса была отброшена в сторону, никем иным как самой Колетт. И тогда зрителям открывалось, что девушка, которая только что была заколота, на деле являлась просто одной из заводных кукол. Публика каждый раз взрывалась аплодисментами.

В самом конце, когда Колетт выходила на поклон, летающие механические птицы, поднявшиеся в воздух с фейерверками, описывали круг, после чего скрывались в ее цилиндре. Это означало финал представления – все заканчивалось так же, как и начиналось.

Вот и сейчас, когда другие девушки-танцовщицы вышли для собственного поклона, начались овации. Кассандру, как и всегда, встретили вульгарным свистом, и тут… Колетт увидела некоего человека. Шестой ряд, пятое место. Он не стоял. Он не хлопал. Темное пальто и темная шляпа выделяли его среди всех тех, кто надел свой самый яркий и лучший вечерний костюм. Но больше всего фокусницу взволновали его глаза. Это были глаза, которые глядели сугубо на то, что было действительно важно, но отнюдь не на то, на что она пыталась заставить их глядеть.

И кто же ты такой?

В конце вечера девушки, как и всегда, спустились в зал немного пофлиртовать со зрителями, когда те покидали театр. Подарки, предложения руки и сердца, автографы. Она, тем временем, снова попыталась отыскать того таинственного человека, но больше нигде не видела его темной шляпы или пальто. Кроме того, шоу длилось долго, они уже опаздывали, а доставка сама себя произвести не могла.

Колетт кивнул Кассандре, которая, в свою очередь, дала знак другим девушкам; все они принялись просить прощения, отступая обратно в гримерки.

Гроб был тяжелым, но, к счастью, ни одна из девушек не несла его – это была работенка для заводных кукол. У Колетт, к слову, часто пытались выпытать, где она их раздобыла и кто был изготовителем, но она не собиралась раскрывать вообще ни одну из своих тайн, не говоря уже о том, чтобы эту.

Кассандра вела их вглубь тоннеля. Именно отсюда, из подземелий, и взялось большинство средств, финансирующих их маленький театр. О, продажи билетов были недурны, но пернатые шестереночные птички и те чудеса механики, что несли сейчас гроб, просто не могли появиться за счет столь ничтожного заработка, который приносило шоу.

Под театром пролегала сеть тоннелей, которые, вероятно, были частью старой канализационной системы, построенной теми… ну, кто бы там ни возвел этот город. Прошло много времени с тех пор, как эти подземелья забросили и высушили, и все равно здесь было очень мерзко.

Этой ночью сюда спустилось пятеро артисток театра «Звезда», включая Колетт и Кассандру, и еще пять заводных танцовщиц. Быть может, она чрезмерно перестраховалась, но канализации под городом принадлежали не только ей: это были соты завсегдатаев черного рынка, предпочитавших передвигаться между карантинными зонами и открытой частью города незримо для прочих.

Девочки болтали о различных пустяках. В какой-то момент Кассандра заметила, что Колетт не принимает участия в разговоре и мягко вырвала ее из размышлений:

— Ты выглядишь обеспокоенной…- Она вела себя, как хорошая подруга. Мило, заботливо.

Колетт ответила на ее озабоченность скучающим выражением лица – именно это выражение она использовала, чтобы заставить мужчин пресмыкаться. Кассандра оставила попытки поговорить с ней. Другие девушки уловили их настроение и вскоре тоже все замолчали.

Колетт часто задавалась вопросом, что за предметы она доставляет. И как посредник между Рамосом и его контактами на черном рынке, она была уверена, что это что-нибудь интересненькое. Но любопытство ее исчезало с каждым походом по тоннелям. Исчезало всякий раз, когда курьеры притаскивали какие-то ящики и оставляли их у нее за кулисами, среди реквизита для шоу. Все любопытство исчезало в тот миг, когда она должна была выступать на глазах у членов Гильдии, зная, что у нее под ногами находится полно улик, за которые ее могли повесить, обвинив в любом из возможных преступлений, если им только вздумается заглянуть туда.

Что ж, она давно этим занимается. Теперь это была просто работа, ну да – опасная, но все же работа…

Колетт услышала их прежде, чем увидела. По звуку шагов она определила, что они не из Гильдии. Гильдийцы передвигались решительно, в их поступи не было ни шарканья, ни скрипа старых изношенных сапог. В отличие от тех, кто топал в их сторону… Их было, десятка два, кажется, и они весьма резво приближались, двигаясь по одному из канализационных тоннелей. Колетт знала, что они искали именно ее, или, скорее, то, что было в гробу, поскольку они с девочками еще не покинули тоннели, пролегающие под их районом, в то время как ими пользовались только те, кто хотел пройти к ней в театр, и больше никто.

Это были головорезы. С кастетами. С рукоятями топоров. Небритые. Многие из них одним своим присутствием ухудшали запах бывших канализаций. Некоторые пытались выглядеть так, будто принадлежат к другому классу. Здесь – фрачок, там – трость, но это все походило на жалкую насмешку над реальным положением вещей.

— Гоните гробик, и ни одна из вас, милахи, не… пострадает.- Говоривший туго натянул в руках цепь, что он, без сомнения, считал весьма угрожающим. Один из его спутников треснул битой по каменной стене.

Кассандра пока что еще не достала висевший у нее на бедре меч. Что было очень мило с ее стороны: это дало мужчинам время и возможность, чтобы осознать свою ошибку.

Стук каблучков Колетт эхом разошелся по тоннелям, когда она выступила из темноты и встала перед своей симпатичной протеже.

— Я очень сомневаюсь, что нам грозит пострадать от таких, как вы.

Звук взведенного курка дал ей понять, что, по крайней мере, у одного из них было это отвратительное огнестрельное оружие. Противные дымные штуковины…

— Ну да? Если ты передашь нам гробик, то и не грозит! Так что, прос…- Он не закончил то, что собирался сказать. Колетт подняла руку и слегка развернула кисть. Искусственный Камень Души, который она использовала для подобных целей, потускнел. Временно – вскоре его сила вернется.

Колетт легонько качнула рукой в сторону головореза. Фокус, который она когда-то освоила довольно быстро, был весьма эффективным против подобных ничтожеств. Достижение и извращение самих линий энергии, которые, сплетаясь, составляли суть человеческого существа. И вот все, чем этот мужчина являлся, распалось. Это не было столь уж ярко и эффектно – лишь короткий вздох, шаг, человек хватается за грудь. Он рухнул на землю и больше не шевелился.

Колетт легонько дунула на кончик указательного пальца, словно это был пистолет. Она поглядела на оставшихся бандитов. Хозяйка театра «Звезда» знала, что, если бы она сама и ее спутницы были мужчинами, большинство этих разбойников просто не выдержало бы и бросилось наутек после такого. Но все дело в том, что они были всего лишь женщинами… Она мысленно выделила самых опасных среди незнакомцев.

Высокий, в шляпе.

Коротышка, с усами.

Мужлан с битой.

Тот, что слева, с пистолетом.

Едва различимым движением она указала на них Кассандре. Остальные девушки отошли назад. Они могут сражаться, но зачем? Корифеи, прекрасные заводные куклы, шагнули вперед вместо них.

Кассандра обнажила меч. Колетт знала, что эти ничтожества не побегут. И они не побежали – в этом была их ошибка.

Кровь хлынула.

Заводные куклы были оснащены лезвиями, а Кассандра сама являлась клинком. И пусть она держала в руках меч, но именно она была смертью. Шесть ринувшихся вперед мужчин были мертвы в какое-то одно мгновение. Кассандра лично отрубила голову здоровяку в шляпе. Коротышка с усами лишился руки. А тот, вооруженный пистолетом, был слишком занят попытками удержать свои внутренности в себе, чтобы стрелять.

Танцующие заводные куклы двигались с тем самым изяществом, которое и завлекало людей в театр «Звезда» вечер за вечером, хотя Колетт сомневалась, что многие из ее зрителей будут рады видеть… такое. Она ухмыльнулась.

На всякий случай прикрывая спину Кассандры, Колетт была готова отшвырнуть прочь любого из нападавших: хозяйка театра оставалась рядом со своими девочками, чтобы защитить их, если потребуется.

Тот, с битой, знал, что он делает. Действительно, он не был таким же болваном, как прочие. Колетт увидела, как одна из ее заводных кукол упала с раздробленной головой, когда он вышел вперед. Она подняла руку, но он оказался быстрее. Это был просто камень, но он был брошен с опасной точностью.

Камень Души, который она так бережно сжимала, вылетел выбитый из ее руки и заскользил вниз по проходу. А мужчина ринулся вперед. Другие девушки были слишком далеко позади. Кассандра видела, что происходит, но расстояние было слишком велико. И куклы, что ж, они делали то, что им было велено, они не славились своей способностью быстро оценивать ситуацию.

Колетт была хороша во многих вещах, очень во многих, но, она первая признала бы, что старая добрая драка не была одной из них. На лице мужчины застыло злобное садистское ликование, когда бита опускалась, сминая ее модненький цилиндр. Но ей было, в общем-то, плевать на это.

В тот миг, когда бита коснулась головы, сверкнула ослепляющая вспышка.

Он замер на мгновение, а затем снова ударил ее, и снова, и… вдруг он увидел, что у его ног валялась изломанной всего лишь одна из заводных кукол.

— Я боюсь, ты слишком полагаешься на свои глаза,- раздался голос Колетт. Она находилась слишком далеко – это было просто невозможно!

Те, кто все еще стоял, завороженно уставились, поразившись тому, что только что произошло. Колетт заняла картинную позу, а мужчина с битой мог только смотреть.

Она отвесила ему глубокий поклон, сняв цилиндр и держа его перед собой, а затем просто перевернула его. Изнутри вырвались три механических голубя. Да, разбойник, был хорош, но их крылья были очень острыми…

Ни один удар меча Кассандры не пропал зря, пока она резала людей вокруг. Те, кто еще не был искромсан, восприняли произошедшее как весьма хорошую возможность, чтобы сбежать, но они бы не ушли далеко – коротким кивком головы Кассандра отправила Корифея следом за ними.

Одна из танцовщиц пнула до сих пор бьющийся в конвульсиях труп.

— Ничтожество!

— Да уж…- задумчиво проговорила Колетт, снова надевая цилиндр,- кто-то сообщил им, что мы здесь будем, сообщил когда. Мы возвращаемся в театр! Мне не нравятся сюрпризы, и Рамос может лично явиться и наорать на меня, если ему так захочется.

К счастью, многие заводные куклы пережили схватку, и никому из девушек не нужно было волочить гроб обратно.

Кассандра, как и всегда после драки, чистила свой меч. Колетт положила руку ей на плечо и улыбнулась. Это, безусловно, была одна из тех улыбок, которые она использовала для вечеринок, но Кассандра оценила порыв и улыбнулась в ответ.

Колетт кипела от ярости, сидя в подвале в окружении всякой всячины из ее шоу. Ящики и пилы, шестерни и фейерверки, а еще гроб. Она чуть было сама не вскрыла его и не продала то… ну, в общем, что бы там внутри ни хранилось. Ее остановила отрезвляющая мысль о том, что Рамос не был человеком, к которому можно относиться легкомысленно.

И все-таки! Ясно, что он доверился не тем людям. Если бы ее подставила одна из ее девочек, чего бы никогда не случилось, все было бы, разумеется, намного хуже, но на деле это был один из его врагов – кто-то просто пытался украсть его безделушки.

Колетт расхаживала вокруг гроба. Вероятно, он был доверху забит Камнями Душ. Или там покоился труп какого-то древнего могущественного порождения зла, ожидавшего… она разочарованно застонала.

Другие девушки сейчас как раз разбирали декорации после шоу. Кассандра осталась за главную, а Колетт была здесь, глядела на этот гроб. И каких только грязных слов в адрес Рамоса она не произнесла.

Колетт не сильно удивилась, когда обнаружила в подвале рядом с собой человека в темном плаще и шляпе. Она не представляла, как он туда попал.

— Это хороший гроб,- сказал он грубым голосом, держа руки в карманах пиджака.

Она знала разницу между тем, кто притворяется, будто держит в кармане оружие, и тем, кто на самом деле сжимает его, пока что скрытое от глаз.

Он держал, и он был опасен.

— О, да… вы хотите опробовать его, сэр?

Колетт не смогла себя сдержать и изогнула темные губы в очаровательной улыбке; при этом она крепко сжала Камень Душ. Она поняла, что он это увидел, и почувствовала неуверенность. Незнакомец глядел не на ее губы, не на ее грудь, не на плавно покачнувшиеся бедра, или на легкое движение другой ее руки. Его глаза буравили ее руку с Камнем.

Он был очень опасен.

Она не была уверена, что сможет…

Стук сапог, раздавшийся неожиданно на деревянной лестнице, прервал их. А затем она услышала голос Ясы, одной из новых девушек:

— Э-э! Колетт не любит, когда ее беспокоят, и… Эй, руки прочь!

Кто-то отстранил Ясу. Это должен был быть кто-то достаточно значимый, чтобы позволить себе прокладывать путь силой. Возможно, из Гильдии…

И вскоре обладатель громко топающих сапог предстал перед ней.

Охотник на ведьм?!

Она отметила выражение глаз человека в черном – он был так же недоволен появлением служащего Гильдии, как и она.

Охотник на ведьм приближался медленно, одетый во все коричневое – на нем был один из этих эффектных длинных плащей и потертая широкополая шляпа.

— Мэм.- Он приветственно прикоснулся пальцами к полям шляпы. По отношению к человеку в черном он подобного не проделал. Она отметила это с удовлетворением. Колетт посетила мысль, что, вероятно, это и был для нее выход из всего этого бардака.

— Мое имя Доннер. Не нужно соблюдать формальности, это не официальный визит. Просто так уж вышло, что до меня дошли кое-какие слухи. Магия, хаос, чертовщина.

Охотник на ведьм Доннер почему-то даже коротким взглядом не одарил человека в черном, который, как показалось Колетт, весь подобрался. Он явно был готов то ли бежать, то ли драться, но, по возможности, пытался оставаться незаметным.

Колетт принялась играть свою партию: ее глаза, ее рука около груди, якобы нечаянно притягивающая взгляд к чувственным изгибам.

Человек в черном закатил глаза.

Она сделала неглубокий реверанс и заговорила, в ее голосе звучали явные благодарные нотки:

— О, что ж, сэр! Меня зовут…

— Я знаю кто вы. Все знают. Изумительное шоу.- Доннер говорил все это, расхаживая по подвалу, как и прежде, медленно и плавно; руки на бедрах, взгляд скользит с одного предмета на другой.- Как вы проделываете все эти ваши маленькие фокусы?

— Ну, вы знаете, что говорят о настоящих волшебниках, они никогда не раскрывают…

— То есть мне лучше полагать, что ваша магия незаконна?

Ее кровь застыла в жилах. Он знал! И тут она решила сделать все, что было в ее силах, чтобы избавиться от него! Он ни за что не выйдет из театра «Звезда» живым. Ни за что. Они могли избавиться от тела и…

— А что насчет вас, мистер?- продолжил Гильдиец.- Вы просто решили нанести Колетт Дюбуа дружеский визит?

Она уже почти позабыла о человеке в черном. Охотники на ведьм, как правило, действовали на нее так, что боковое зрение у нее слепло.

Казалось, он подбирает слова, но Колетт недостатка в словах не испытывала:

— Леди действительно стоило бы объяснить, почему она была наедине с мужчиной.- Она кокетливо прикоснулась к плечу человека в черном.- Но меня вряд ли можно назвать леди.

Она прижалась к незнакомцу. Казалось, он был признателен ей за мгновение, которое она предоставила ему, чтобы он обдумал свои следующие слова. Да и кто бы не был признателен уже за то, что Колетт к ним прижалась?

— Так и есть… сэр,- сказал он.- Я здесь потому, что я…

— После шоу мы разговорились, и он был так очарователен.- Ее рука скользнула по его груди.- Он хотел заглянуть за кулисы, и я решила показать ему, где мы держим реквизит. И о, ну… и вот мы здесь. Я даже не знаю его имени!- На ее губах появилась наигранно обескураженная улыбка.

— Рихтер…- Человек в черном назвал, без сомнения, псевдоним. Когда он выпрямился, Колетт отработанным движением соскользнула с него.

— Рихтер, да? Вы очень похожи на человека, которого я как-то видел на одном наброске о розыске, а может, даже и не на одном. Хотя, если приглядеться, вы и не очень-то на него похожи. Я бы сказал, не… точь-в-точь как он.- Доннер продолжал медленно расхаживать по подвалу. Глядя на охотника на ведьм, Колетт не могла избавиться от мысли, что ему сейчас очень хочется достать сигарету, чтобы чем-то заполнить затянувшуюся паузу.

Она отошла от Рихтера.

— О, неужели? На кого же он похож?

Рихтер дернулся.

— Я… ни на кого я не похож.

— Нет. Это не совсем так,- сказал Доннер.- Понимаете, вы очень похожи на некоего человека, известного как Смазливый Билл. Только вы не такой уж и… смазливый. Итак, я думаю, может быть, вы его брат.- (Рихтер попытался скрыть это, но Колетт заметила, что он вздрогнул).- Этот Билл – печально известный стрелок-чародей. Крадущий Камни Душ и становящийся причиной всевозможного бардака, хотя не должен…

— Камни Душ?- протянула Колетт со вздохом.- Так вот что это было!

Она теперь оказалась за Доннером, почти незаметно переместившись из одного конца помещения в другой. Оба мужчины посмотрели на нее слегка озадаченно.

— Что? Что было?- с любопытством спросил Доннер, пальцем приподнимая шляпу.

— Ну как же! Тот странный яркий драгоценный камень, который он держит при себе!

Указывая на Рихтера, Колетт широко раскрыла глаза – встревоженные, испуганные глаза.

Доннер повернулся к человеку в черном, который выглядел совершенно сбитым с толку.

— У меня нет ничего подобного… у меня…- сказал Рихтер, застыв. Ощутив вдруг странный вес в одном из карманов, он засунул руку под плащ, и даже до того, как он достал то, что там было, он уже знал, что это. Человек в черном извлек мерцающий слабым светом Камень Души, который явно переполняла мертвенная энергия.

— Я никогда ни одного раньше не видела, поэтому я просто подумала, что он очень красивый!- сказала Колетт, и внутренне содрогнулась, почувствовав, что уже немного переигрывает. Но Доннер и Рихтер, похоже, ничего не заметили. Оба мужчины отбросили полы плащей в стороны.

У Рихтера был револьвер, подвешенный низко, в простой и свободной кобуре, чтобы его было легко выхватить. Доннер являлся обладателем короткого меча, повязанного поперек поясницы таким образом, чтобы его можно было быстро извлечь и нанести удар одним движением.

Они стояли достаточно близко друг к другу, но все же не так близко, чтобы какое-либо из их оружия имело особое преимущество.

— Камень не мой.

— Не двигаться. Если ты сделаешь хоть шаг, я искромсаю тебя и понаблюдаю, как ты зальешь кровью весь пол этой милой женщины.

— Я сказал. Камень не мой!

— Не двигаться!

— Вы двое, просто успокойтесь,- воззвала Колетт очень женственным и трепещущим голосом.

Рихтер не слушал. Он дернулся первым, и тогда началось. Колетт закричала.

Удар мечом прошел чисто. Револьвер Рихтера так и не покинул кобуру – курок зацепился за ее край. Слова Доннера оказались пророческими: человек в черном залил кровью весь пол.

Доннер покачал головой.

— Ненавижу, когда такое случается – мне облегчают мою работу. Плохо, что он мертв, – теперь я не могу задать ему свои вопросы.

Колетт сделала все возможное, чтобы выглядеть побледневшей и потрясенной.

— Т-ты убил его!- Она с трудом сдержала улыбку.

— Издержки профессии, мэм. Этот человек, вероятно, подумывал сделать то же самое с вами, если он хоть отдаленно похож на своего брата, крайне кровожадного типа. Итак… Я понимаю, что вам сейчас не до разговоров, но я не мог не заметить здесь этот гроб – он, знаете ли, несколько выделяется из всего, что вы здесь храните. Весьма зловещая штуковина.

Он отступил от тела и подошел к гробу.

Другой Камень Души упал ей в руку.

— Это просто реквизит.

Она приготовилась, у нее был только один шанс. Этот человек был очень быстрым.

— Что, действительно? Не против, если я взгляну? Что-то не припомню никакого гроба в вашем шоу.

Он подошел к гробу и поставил ногу на крышку.

Стоило признать, Колетт тоже было любопытно, поэтому она несколько замешкалась.

— Если вы действительно этого хотите! Это для нового шоу… эээ… извините, я так взволнована. Просто при мне не каждый день убивают людей!

Нет, не каждый день…

— Конечно, мадам. Вы ведь столь милы и невинны. Вы бы не стали держать здесь ничего опасного, разве что…- Он оттолкнул ногой крышку гроба.

Поднялось облако пыли. Колетт уже была готова сделать свой ход, в тот момент, как он увидит содержимое гроба, но она тоже так хотела увидеть, что…

— Опилки?- сказал он, почесав затылок под шляпой.- Не совсем то, что я ожидал увидеть.

И уж точно это было не то, что ожидала увидеть она.

— Это чтобы достичь нужного веса. Чтобы зрителю казалось, будто внутри что-то есть…- Это была явная ложь, но он был слишком сбит с толку, чтобы не поверить в нее.

— Ндаа… Что ж, боюсь, это место преступления, мэм. Мне нужно, чтобы вы поднялись наверх, и я хотел бы поговорить с другими девушками, а потом еще раз с вами, но по большому счету все выглядит так, будто плохой человек просто оказался в неправильном месте…- Он казался озадаченным, говоря все это.

Она кивнула и стала подниматься по лестнице.

— Ужасно повезло, что его револьвер зацепился за кобуру. Не привык к стрелкам, совершающим подобную ошибку. Обычно они смазывают кобуру и на всякий случай держат ее открытой. Постоянно проверяют, не загибаются ли края. Ужасно повезло, что края его кобуры были загнуты…

— Ужасно повезло…- согласилась Колетт и оглянулась. Ее глаза сузились, когда она увидела, как недоуменно он глядит на гроб. Кто-то сообщил ему об этом гробе. Все откуда-то осведомлены о том, что они спустили вниз этим вечером, но все связанное с доставкой было не более чем фарсом. Фокусом. И этот фокус расставил для нее все по своим местам.

Рамос.

В гробу никогда ничего не было. Классическое отвлечение внимания. Он позволил слухам свободно разгуливать. Он позволил и врагам, и друзьям узнать о своей новой большой отправке. Он уселся в задних рядах и просто стал ждать, что же из этого выйдет.

Проделано это было мастерски. Прекрасный волшебный фокус. Заставьте публику сделать за вас всю работу. Проще некуда. Всегда срабатывает.

А она всего лишь крошечная шестеренка в его играх.

Колетт продолжила свой путь вверх по лестнице…

Оставшаяся часть ночи прошла настолько гладко, насколько это было возможно. Заявилось еще больше членов Гильдии, и все же хозяйке театра и ее девочкам удалось скрыть потайную систему туннелей. Тело было убрано, девочки чудесно изображали заплаканный вид, когда их допрашивали. Еще до того, как наступило утро, в Кассандру уже была влюблена половина дознавателей.

На самом деле это были бы просто замечательные заголовки. «Убийство в театре “Звезда”!» Билеты были бы распроданы на несколько месяцев вперед.

Колетт думала о магии, об уловках, о своем положении. Она трудилась так тяжко, и при этом всегда оставалась где-то посередине, под большим пальцем у такого количества опасных людей. Она постоянно чувствовала себя в ловушке, боялась, что в любой момент на нее может обрушиться какая-то из многочисленных бед.

Но, возможно, она ко всему этому относилась неверно?

И, может быть, с помощью всего лишь верного фокуса, можно заставить все эти беды схлестнуться друг с другом? Может быть, пришло время перестать прозябать посередине? Один хороший фокус – вот и все, что требуется.

Стирая свой макияж, Колетт глядела в зеркало. На нее глядело подлинное лицо под маской лжи, которое никто никогда не видел, кроме нее. И впервые за весь этот долгий день она улыбнулась действительно искренне.

Автор перевода - Владимир Торин

Автор первоисточника - Мэттью Риттер